«Этого не может быть, это не по-настоящему, всё обман, всё мираж, дурной сон… Неправда… Пусти меня!»

  Но первая ведьма держала его в стальных объятьях.

  А вторая ласкала плоть губами и языком, и была в этих ласках невероятно искусна.

  И вот Лео почувствовал, как против воли и вопреки прежнему отвращению, в нём просыпается и нарастает обжигающая, охватывающая всё тело, сумасшедшая, запретная, безумная страсть.

  Насилуемый ведьмой, он извивался, визжал и умолял остановиться, но та лишь умело добавляла жару в его охвативший его огонь.

  Наконец первая ведьма, утомлённая его криками, закрыла ему рот, и Лео осталось лишь мычать, орошая слюной её ладонь.

  Вторая уродица, приближая извержение, охватила лапами его ягодицы и стала бешено сжимать их, периодически просовывая пальцы-щупальца в глубину плоти.

  И вот член его, совершенно вышедший из-под контроля сознания, замер на долю секунды – и выбросил порцию семени в ведьмин рот.

  А потом уже забился в экстазе, щедро выплёскивая сперму.

  Ведьма не прекращала сосать и облизывать член, выбирая из него семя до последней капли.

  И вот, когда Лео в изнеможении уже терял сознание, он явственно услышал голос Эммы:

  — Почему ты не увидел меня? Я же стою за дверью. Входной…

НОЧЬ.

  Служащий отеля протирал ему лицо влажной салфеткой.

  Лео, мыча, стоял у стенки, упираясь в рельефную плитку и глядя на служащего пустыми, до черноты колодца расширившимися зрачками.