В тот вечер она ненадолго заехала к Владу и вернулась домой самой несчастной женщиной на свете.

«Что, миссис Дороти Деус и миссис Сат Моргенштерн, довольны? Разве такое можно устроить кому-то за пару грубых слов, брошенных навеселе? Вы самые подлые и бессердечные старухи на свете!» — думала, глядя на свои кукольные руки, Бель. И плакала, плакала, плакала.

31 мая

Переживания прошедших выходных истощили Изабель. В понедельник она проснулась разбитой и несчастной. От слёз болела голова, веки припухли, и сквозь щели смотрели глаза побитой собаки. Чтобы отправить Владу обычное фото с пожеланием доброго утра, пришлось копаться в архивах галереи в поисках подходящей милой заспанной Белочки. Ещё совсем недавно у неё были обычные руки и довольный вид. «Если бы переживания, как цистерна алкоголя, о которой твердит мама, могли бы просто иссякнуть! Закончиться. Открываешь кран, а оттуда ничего не льётся. Всё выпито до дна», — мечтала Бель. Уже обе руки до самых плеч стали кукольными. Она заставила себя подняться с кровати, накормила и выгуляла зверей, отправила начальнице сообщение о том, что работа закончена, договорилась с приютом, что завтра придёт к ним помочь. Всё машинально, как в дыму. В полдень приедет профессор: возможно, он сможет вернуть её к жизни.

Звонка в полдень не было. Бель выглядывала из окна, ожидая увидеть там большой чёрный джип — стоянка была пуста. Написала вопрос с уточнением времени в мессенджер — оно осталось непрочитанным. Может быть, она перепутала и профессор говорил про тринадцать часов, а пока занят? У него ведь плотный график. Когда он и в это время не появился, Бель решилась позвонить. Ответил женский голос.