— И мама опять заболела? Ну, так сказала бы мне, я бы ей отвёз, что нужно. Зачем себя так мучить! Бедненькая моя. Летом в валенках приходится ходить!
— Проходи, только кроссовки не забудь на верхнюю полку поставить, а то не в чем тебе будет потом домой идти, — напомнила Бель, кивая в сторону кота.
— Ох уж этот Саймон! А может, и хорошо. Останусь у тебя, будешь ты меня кормить, поить, чесать, любить, как этого паразита.
— Но, если ты нагадишь на придверный коврик, вряд ли я тебе это прощу, дорогой. Да и зубной щётки у тебя тут нет. Плохо тебе будет без зубной-то щётки, — ответила она с улыбкой.
— Намёк понял. В следующий раз возьму походную.
По легенде для Влада, мама у Изабеллы тяжело больна после аварии, в которую попала в молодости. Бель никогда не знакомила своих парней с мамой и не распространялась о деликатной проблеме. Подружки знали, но, на удивление, никому её тайны не разбалтывали. Только Светкины родители были посвящены, потому что Белке иногда приходилось оставаться у них на ночь. У каждой из подруг была своя священная «неразбалтываемая» тайна, но у Бель — самая печальная. С Владом они встречались уже почти три года. На Рождество он познакомил её со своими родителями и всё ждал, когда Белочка сделает ответный жест, но она не решалась открыться. Если уж про пальчики не рассказала, то про маму — тем более!
Они пили чай, Влад шуточно ругался с Саймоном «за свою женщину», переживал, что она бледненькая, требовал завтра немедленно по оглашении сообщить ему вердикт доктора. «Хороший он всё-таки», — думала Изабель, с удовольствием закрывая дверь за возлюбленным. Даже хороший заботливый человек бывает в тягость, когда кому-то нужно побыть в одиночестве. Она тут же скинула тапки и уставилась на свои пальцы-протезы. Лучше не смотреть — одно расстройство! Завтра станет понятно, что у неё с анализами, и тогда уж решит. А пока надо поспать…