9 июня

Утром мама не готовила сырники. Она вообще ничего не готовила — она металась. В ней запустился тот самый неведомый механизм, который звал её на поиски алкотоплива с неимоверной силой. В такие моменты трезвая мама переставала быть настоящей мамой. Глаза её бегали, лоб покрывался испариной, руки дрожали. Зов «беленькой» заглушал разум, подчиняя человека себе, и мама становилась раздражительной, злой, агрессивной. Искала и находила. Всегда. Она спросила, когда Бель поедет на работу. Дочь ответила, что сегодня и завтра она выходная. Мама расстроилась.

— Дай мне денег, я за хлебом схожу, — сказала мама, деловито обувая туфли у двери.

— Я ж вчера купила, свежий ещё.

— Плесенью пахнет, надо новый купить, — настаивала мама.

— Я куплю сегодня, — сказала Бель как могла спокойно.

— Что, я уже и прогуляться не могу выйти? Посадила меня под замок? — зло сказала мама. — Малышка, пойдём гулять!

— Я тогда с вами, — ответила Бель, быстро подбегая к двери и надевая кроссовки.

— Я что, под арестом? Надзирать за мной будешь? — злобилась мама, вешая поводок на место.

— Сегодня да. Нам завтра в больницу ехать, ты же помнишь, — напомнила Изабель.

— Не поеду я в больницу без зубов. Мне стыдно. Сколько лет тебя прошу зубы мне сделать, а ты всё жмотишься. Не будет зубов — не будет больницы!

«Началось», — подумала Бель, понимая, что за этот день мама вынет из неё все нервы и заплетёт их во всклоченные косы.