— Пожилые люди иногда очень привязываются к старым вещам, а новые не хотят даже распечатывать. Их выбор надо уважать, — ответила Бель печально.

— А сколько лет твоей маме?

— Много. Давай не будем об этом. Про маму сейчас тяжело, — попросила Бель. — После выписки из больницы мне, скорее всего, придётся пожить у неё, помогать.

— Ну что ж, и я наконец-то с ней познакомлюсь! — сказал Влад ободряюще.

Бель ничего не ответила. Они читали новости, переживали за судьбы «гуляющих». Оказалось, что вчера забрали почти две тысячи человек: мест в приёмниках не хватало, поэтому и увозили далеко за город. Многие ждали судов, жаловались на условия, на то, что их часами держали в автозаках.

— Похоже, отгулялись вы, Белочка. Наступают иные времена, — с тоской сказал Влад. — Сегодня по городу точно гулять не стоит, как, впрочем, и в другие дни. А то устроят гулякам «идеальную посадку» и ограничат прогулки на свежем воздухе до часа по расписанию!

— Да. Что-то странное вчера было. Мы же никого не трогали, ничего не громили, просто шли и всё. Неужто теперь и этого делать нельзя?

— На рожон лезть нельзя. Меня предупреждали, что так может быть, я пытался тебя отговорить…

— Но я упрямая…

— Упрямая, как ослик! — улыбнулся он. — Кстати, как твои разбитые коленки?

— Немножко побаливают, — соврала Бель, понимая его намёк и надеясь отвертеться.

— А если спрятать их под твоими замечательными чулочками, меньше будут болеть?