— Когда это всё начиналось, я умудрилась сделать полное медицинское обследование. Тогда ещё были всего четыре пальца на ногах. У меня есть их снимки. Если хотите, покажу вам. Это довольно забавно, — предложила Бель.

— Хочу! Я пока не знаю, что на это сказать, поэтому лучше и говорить ничего не буду. Давайте я подброшу вас домой, и вы дадите мне посмотреть снимки. Возможно, я что-то смогу всё же понять, — предложил профессор.

У Константина Андреевича оказалась огромная машина с персональным водителем, мрачным и совсем неболтливым. Всю дорогу они молчали. Профессор перечитывал свои записи. Качал головой, вздыхал и снова перечитывал. Видно было, что он очень обеспокоен. Бель «копалась» в телефоне. Дома она быстро покормила Саймона, взяла Малышку на поводок и вынесла диск и бумаги с результатами обследования. Профессор ждал её на улице.

— И вы никому не рассказали? Как же вы живёте с этим, бедная девочка?! — спросил он напоследок.

Бель печально улыбнулась в ответ. Они попрощались, профессор аккуратно уложил бумаги и диск в портфель и уехал. Изабелла гуляла по скверу в туфлях на высоких каблуках, с маленькой лохматой собачкой на поводке, и на неё оглядывались люди. Пару недель назад она была обычной девчонкой в джинсах, а теперь — Барби. А что собачка — блохастый алкоголубь… Так об этом же никто не знает!

26 мая, ночь

Что-то изменилось. Изабель открыла файл с названием «ЗАВЕЩАНИЕ», посмотрела на пустую станицу и закрыла. Пыталась заставить себя поискать информацию о маминой непристойной болезни и тоже не смогла. Мысли снова и снова уносили её в разговор с профессором. «Как же вы живёте с этим, бедная девочка?!» — звучало у неё в голове. В ней теперь была какая-то необъяснимая лёгкость: как будто тащила что-то тяжёлое, и вдруг часть ноши забрали. Пусть даже профессор не сможет разобраться со всем этим: происходящее с ней вряд ли поддаётся объяснению, но он знает, он верит, и этого достаточно. Она ни минуты не сомневалась в том, что этот странный человек будет с ней до конца, не бросит, как тот трусливый доктор. Наверняка сейчас где-то далеко он не спит: читает, изучает, проверяет и думает о ней. Она не одна! Быть одной страшно, но стоит с кем-то поделиться, и громадный страх тут же съёживается, сжимается в маленький комок. Как вампиры боятся дневного света, страх боится показаться и быть узнанным.