«Я просила вас сделать человека, играющего в игру с названием «жизнь», суперпрочным, способным пережить боль и не разрушиться. Таким, чтобы не приходилось с годами слепнуть, глохнуть и не замечать того, что творится вокруг. Получается, что для этого есть два пути: прожить и пережить много боли и очерстветь или быстро превратиться в куклу и тоже очерстветь. Только на месте прошлой боли зияет теперь пустота, чёрная дыра, в которой ничто живое не шевелится. Безразличие оказалось хуже боли — безразличие и есть пустота, вакуум, в котором жизни нет. Значит, когда я превращусь в куклу, жизнь моя точно закончится, так или иначе. Всё же стоит написать завещание», — подумала Бель, открыла файл, посмотрела на пустой лист и закрыла его. Положила ноги на тумбочку рядом со столом и принялась за рабочий проект. Саймон забрался ей на живот топтать и урчать.

«Да уж. Рабочая обстановка…» — подумала Бель и начала рисовать.

6 июня

Воскресенье началось с одной кукольной губой. Влад заметил. Сразу. Недовольно насупился. Бель хотела было ему всё разом выложить, но день выдался на удивление хороший, по-настоящему летний. Самое начало июня, когда жара ещё не наступила, а тепла уже в достатке; когда тюльпаны ещё не отцвели, а сирень уже пахнет; когда город уже проснулся от зимы, запустил все карусели и включил фонтаны, которые ещё никому не успели надоесть. Они договорились весь день гулять по садам и паркам, и если сейчас всё рассказать, то вряд ли потом захочется любоваться цветами и кружиться на каруселях. Для мужчины это и так нелёгкое испытание, но сегодня была её очередь выбирать воскресенье — его очередь терпеть прихоти своей «половины».