Бель вспомнила про мстительного Саймона — что простительно коту, человеку не прощается! Мама отломила кусок хлеба и бросила собачке. Пегая Малышка жадно вцепилась в него зубами. Да уж. Если бы Бель дала коту хлеба, он покрыл бы и её и квартиру презрением — только корм, «который котик любит». Suum cuique[5]. Изабелла открыла холодильник: грязные, в коричневых разводах и наростах пролитой еды полки были пусты.

— Куда ж опять все продукты делись? — всплеснула она руками.

— Малышка всё сожрала. Видишь, какая прожорливая. Что ни дай — всё сметает! И ведь не толстеет, кожа да кости. Видимо, обмен веществ хороший, — ответила мама, мешая щи в кастрюле.

— И крупы все, и макароны тоже Малышка сожрала? — уточнила Бель, открывая кухонные шкафы.

— Нет, что ты! В них пищевая моль завелась, я всё выбросила. Иначе ж её не победить!

— Мам, я в пошлый раз купила тебе пачку риса, и две были у тебя в запасе, закрытые. Моль в закрытые не пролезет.

— Она такая наглая, моль эта. Везде проберётся! — мама отвечала не глядя, продолжая зачем-то ковырять ложкой щи.

— Так… Телевизор, надеюсь, цел? Его моль не съела? — забеспокоилась Бель.

— Нет телевизора, — ответила мама. Она заплакала, слёзы капали прямо в кастрюлю.

— Что ещё украли?

— Утюг, цепочку с крестиком и собачий поводок.

— Мама!

— Что «мама»? Мама жизнь прожила, тебя вырастила! Проживёшь жизнь, тогда будешь меня судить! — закричала мама и швырнула ложку в раковину.