— Да-а… Похоже, это была прощальная наша прогулка. Не к добру вся эта история, и увольнения эти не к добру. Приходят времена сидеть на попе ровно и не высовываться. И это не на один год, — сказала Лена уныло.

— Мы с Серёжей, когда забеременеем, рожать в Англию поедем. Если ребёночек там рождается, то он потом может их гражданство получить, — сказала Яна.

— Вас там ждут на роды с распростёртыми объятиями! Очередь туда из рожениц на границе видела? — спросила Катька с усмешкой.

— У меня знакомая туда ездила рожать в бочке из-под селёдки. Там родила, её потом депортировали, конечно, но для ребёнка хорошее дело сделала! — ответила Янка.

— Ян, ты серьёзно, что ль? В бочке из-под селёдки готова ехать? — удивилась Света.

— Если для ребёночка будет нужно, я на что угодно готова!

— Пионерка наша, — сказала Катя. — Вы бы заранее туда переехали, без компании селёдок. Чем думали-то?

— А мы раньше не знали. В той квартире ночью много было разных историй. Все говорили, что жить нам здесь дальше молчаливыми привидениями режима, и если не уедем вовремя, то потом сложнее будет. Учинят деды́ дичь какую-нибудь, будет интернет, как на Кубе, только на центральных пальмах, и знать не узнаем, что в мире делается! Придётся телевизор смотреть и картошке с селёдкой на праздник радоваться…

— Чур тебя! Может, пронесёт ещё! — засмеялась Катя.

— Ты зря смеёшься. Непонятно вообще, что будет, но теперь не только на улицу выходить — говорить лишнего не стоит, а писать — тем более. Всех, кто худо-бедно может быть авторитетом, пересажают или выгонят, вот увидите! Народ, говорят, запрещённая организация, нечего ему под ногами тех, кому принадлежит жизнь, мешаться, — серьёзно сказала Лена.