Сегодня выдался тяжёлый день, а потому, придя с работы совершенно уставшим, вымотанным, обессиленным и разбитым, я юркнул к себе в квартиру, совершенно забыв про дежурное «Здрасьте!» соседям по лестничной площадке.
Проголодался я прямо-таки зверски: начало декабря, а мороз как в середине января; да и не обедал я сегодня, если честно — увы, бывает такое в жизни.
Поужинав и поделав кое-какие бытовые, домашние, обыденные дела, я решил лечь пораньше, дабы отдохнуть как следует и набраться сил, ведь завтра мне снова нужно встать ни свет ни заря и ехать работать.
Слава богу, у соседей через стенку было тихо; и надо мной детвора также не носилась, как угорелая. А потому заснул я довольно-таки быстро (хоть и не мгновенно). Прямо провалился в сон…
Проснулся я в полночь, и проснулся оттого, что кто-то меня разбудил. Мне это очень не понравилось: терпеть не могу, когда мне кто-то мешает. И тут я обратил внимание на силуэт… Который сидел у меня на кровати, совсем рядом.
От неожиданности я было вскрикнул, но вместо крика из моей груди вырвался лишь сильно сдавленный, едва слышный (а скорее, и вовсе безмолвный) стон, ибо мои уши не услышали ни звука. Так и сидел я, полу-лёжа, на своём ложе, взирая на Нечто с открытым ртом.
Оно, казалось бы, не замечало меня; точно и нет меня. Складывалось впечатление, будто это его место, а не моё. Оно сидело недвижимо, и не обращало на меня ни малейшего внимания. Его взор был направлен куда-то вдаль, в пустоту перед собой.
Честно говоря, перепугался я страшно, ибо никогда прежде ни с чем подобным я не сталкивался: гостей у меня не бывает, дом свой я всегда запираю, а кот в человека явно бы не превратился (да и нет у меня кота-то).
Перегнувшись, я нашарил рукой левый тапочек, и вытащил из футляра очки. Нашарил рукой и тапочек правый, вытащив оттуда телефон. Ну, тапочки — под кроватью, а в тапочках — две вещи, без которых люди, как без рук; в большей или меньшей степени.
Очки этой чёрной ночью помогли мне мало; телефон, как назло, разрядился. Встать и пойти включить освещение я что-то побоялся.
Учуяв, наконец, мою возню, странное и непонятное мне существо повернуло ко мне свою голову. Его бездонные глаза с любопытством меня оглядывали.
Я как-то весь съёжился; страшно стало, реально. Звездец, короче, в хлам. Меня прошиб пот и тут же бил озноб; я затрясся, как если бы человек подошёл к молодому ещё деревцу и что было силы начал трясти его ствол, и все бы яблоки очутились на земле.
Я попытался рассмотреть Чужого: какая-то серая, полупрозрачная субстанция. То ли вода, то ли пар, то ли туман; особенно, когда Оно подсело ближе.
«Что тебе от меня нужно?», взвигнул было я, но гробовую тишину не нарушило ничто, ведь я опять был словно в вакууме, где звука быть не может в принципе.
С ужасом я обнаружил, что Оно может свободно проникать сквозь меня и обратно; проходить сквозь стены. Что я чувствовал? Я отвечу: ничего.
И тут сущность исчезла, не причинив мне вреда. Я перекрестился, и пошёл в туалет. Включил свет, закрыл дверцу. И…
Кто-то выключил свет! Я попытался открыть дверь, но тщетно: она была заперта с той, обратной стороны!
В полутьме я нечаянно глянул в зеркало, висящее на стене, и увидел там не только себя… Я окоченел от испуга, ибо там были чьи-то лица, и они мне были незнакомы. Более того, вряд ли это вообще физиономии человеческой природы. Их глаза как-то странно светились, и прямо вперились в меня. А я, как на грех, не мог отодрать своего взора от зеркала, как замороженный, заговорённый, прилипший, окаменевший.
В подъезде — концерт по заявкам: визжали кошки. Слышали вы когда-либо нечто подобное хоть раз в своей жизни? Не мяуканье, не мурлыканье, не агрессивные претензии котов друг к другу, а… Кошачий месяц, март далеко позади, на дворе декабрь, и то, что я слышал, было дико. Сложилось ощущение, что коты что-то увидели и услышали; они ведь слышат ультразвуки, и видят то, чего не способен лицезреть человеческий глаз. Они ведь чуют, чувствуют Зло; они настораживаются и предупреждают; творящееся сейчас — не просто так.
Выйдя из ванной (дверь уже кто-то отпёр?), я глянул на настенные часы в коридоре: три часа ночи с небольшим. «Ну да, ну да», подумал я.
С 03:00 до 04:00 ночи безразмерно царствует Зло, это я знаю; и в этом промежутке времени всегда происходит что-то не то… А посему — стоит ли удивляться? Однако неужто прошло так много времени? Ведь в 00:00 я проснулся из-за присутствия в своей комнате потусторонней твари; быстро же время летит, неумолимо…
Кошки выть перестали, и я, вздохнув с облегчением, зашёл к себе в спальню, но…
Под батареей, вдоль стены расположился какой-то древний змей с человеческим лицом; причём, он вытянулся прям ровно-ровно, и я поразился ещё и тому, что эта часть помещения неестественно удлинилась и точно продолжилась в соседской, ибо монстр был длинный, большой и толстый. Подойдя ближе, я понял, что он мёртвый… И весь какой-то окостенелый.
Я прошёл на кухню, и увидел, как на стену кто-то или что-то отбрасывает тень. Присмотревшись, я наблюдал следующее: будто под козырьком какого-то здания разговаривают двое; скорее, просто беседа, нежели что-либо иное. Разумеется, я не увидел через окно никого, как бы не вглядывался. Глядь — а на стене уже ничего. Показалось? Примерещилось?
Сбитый с толку, я направился обратно в свою комнату, и вдруг вижу, что работают и персональный компьютер, и оба телевизора (один из которых маленький такой, переносной и чёрно-белый). Самое странное, что техника эта работала без электричества: я всегда отключаю на ночь (либо когда ухожу из дома) всё из розеток (а также проверяю, выключил ли кран). И чёрно-белый телевизор показывает цветным…
Что-то стало мне не по себе; нехорошо…
Я достал себе глицин, дабы положить под язык, но вместо белых таблеток лежали жёлтые и красные, которые оказались до жути горькими на вкус.
Я взглянул на люстру, и вот: вместо люстры под потолком свисает виноград. Он свисал всё ниже и ниже, пока не начал душить меня своими холодными гроздьями. Я сжался в комок, а потом быстро-быстро юркнул в кроватку и свернулся калачиком, стуча зубами, ибо меня что-то морозило.
Неожиданно предо мной предстало Оно. Оно возвышалось надо мною, как берег над морем. Зловещая тёмная фигура. Сколько она так стояла, над моей душой — я без понятия; не имею ни малейшего представления.
Затем Оно внушило мне выйти из дома, и я направился к какому-то сооружению из моего далёкого прошлого; Чужой умел проникать в глубину глубин моего подсознания — возможно, не только моего.
Я взял с собой фонарь, одежду потеплее и немного еды.
Дорога. Семь километров. Семь километров пешком. Я подошёл к какой-то заброшенной двухэтажной усадьбе, минут двадцать переминался с ноги на ногу, ища в себе уверенность, и, наконец, перелез через забор.
Я подошёл к двери подвала здания. Кругом была сырость. На стенах была полустёртая облицовочная багровая краска, потрескавшаяся от старости и морозов. Дверь была слегка приоткрыта, и выкрашена точно также, как и здание. Я с минуту думал, затем глубоко вздохнул, включил фонарь, отправил себе в рот пару крекеров, запил это дело простой водой без газов, и распахнул злосчастную дверь.
Я как будто опрокинулся в чёрную дыру, да-да, в ту самую, что из курса физики. Меня обдало сыростью, холодом и ветхостью. Я занервничал, а нервничать мне нельзя.
На лестничной площадке я затаился и прислушался. Гробовая тишина. Темно, как в заднице у негра. Я начал осторожно спускаться дальше. Внезапно мне почудилось, что лестничная клетка изменила своё положение, даже вообще видоизменилась. Потолок поменялся с полом местами, и вместо двух этажей и подвала, откуда ни возьмись, появились винтовая лестница и шесть этажей. Я запрокинул голову, но слишком резко — закружилась голова…
Подвал был набит всякими тряпками и прочим хламом. Уже позади меня грохнулся то ли шкаф, то ли железобетонная плита с полотка; но я шёл всё ниже и всё дальше, не убавляя шага. Куда я иду, и зачем? Что меня ждёт, в этом аду?
На полу валялась голова коровы, но какая-то неестественная, мутировавшая. Я побледнел, но прошёл мимо, словно меня кто-то злонамеренно гнал вперёд. Какая-то сила неуклонно направляла меня, легонько толкая в спину; я чувствовал это.
Так я шарил по всему зданию почти до рассвета. Устав, я сел на стул, но он был сломанный. От досады я тогда сел на ледяной плиточный пол, и задумался. И вот: вместо плит передо мной уже паркет, из-под полусгнивших брёвен которого на меня смотрят тысячи глаз! Но тут я вновь провалился чёрт знает, куда…
Сначала мне показалось, что я падаю вечно. Потом — что парю над бездонным водоёмом. Затем — что иду по тропинке, по бокам которой — водяные стены, словно предо мною расступилось море.
Наконец, время уже и светать, но не тут-то было: тьма и мрак по-прежнему довлели над ландшафтом.
Вижу — стоит такси. Как вовремя! Сяду и уеду домой, к чёртовой бабушке. Заколебали меня эти видения наяву. Слишком уж долог этот сон…
Сев в машину, я бросил:
— Домой!
Сказал адрес; дом и улицу. Позже передумал, ибо по времени уже и на работу как бы пора, если что.
И поворачивается ко мне водитель. И рот мой, и глаза всё шире и шире, ибо шофёром оказалась та самая сущность, что потревожила меня в 00:00. Она ничего у меня не спросила, но я прямо чувствовал, что существо это недоброе, что Оно издевается надо мной. И зачем я этому Чужому сдался? Невдомёк.
Оно отвезло меня в аэропорт, минуя и мост, и пост ГАИ. На полной скорости, и не остановил никто.
Машина остановилась, и я с ужасом заметил, что за рулём никого нет! Как же так? Автомобиль сам ехал, что ли? Ничего не понимаю.
Я вышел из машины, страшно при этом ругаясь и даже матерясь; отчаянно психуя. Темень всё та же — хоть глаз выколи!
Отчего-то мои ноги понесли меня в интернет-кафе. Что я там забыл — не знаю. Я целый час просидел перед надписью «Google» у монитора, точно меня пригвоздили, ведь не мог я шелохнуться; потом встал, заплатил и вышел, куда глаза глядят.
Я скорее не шёл, а бежал. Постоянно оборачивался, чувствуя на себе чьё-то пристальное внимание и холодок, мурашки по спине.
А потом я наткнулся на Оно, точно в столб врезался на полном ходу. Ему-то хоть бы хны, а у меня синяк наверняка.
— Луна. — Сказал Чужой, как ни в чём не бывало, и указал рукой на серп бледного спутника Земли.
— Ну, я вижу. — Запыхавшись, откашлявшись проговорил я. Пот лил с меня градом, наверное.
— Она стала такой холодной. — Беспристрастно, без эмоций вымолвило Оно.
— И? — Спросил тут я. И почему-то я не удивился, что Оно знает язык, на котором я говорю, и разговаривает на нём без акцента.
— Скучно там; мне, нам. — Изрёк незнакомец.
— Ничем не могу помочь. — Ответил я, весь уже на измене; зол я был конкретно. Что называется, «дотроньтесь — сожгу».
— Нас будет всё больше. — Продолжала сущность. — Старая у неё поверхность. Кстати, я — с обратной стороны.
— Никакой «обратной стороны» у Луны нет! — Вскипая, рявкнул я. И куда подевался весь мой страх, когда я несколькими часами ранее в своей кровати чуть не отъехал при виде инопланетного существа? — С той стороны она точно такая же; просто она повёрнута к Земле одной и той же стороной, вот и всё.
— Уверен? — Оно по ходу даже улыбнулось, если такие эмоции применимы к этим созданиям. Я же опять весь посерел, похолодел.
Минутное молчание.
— Там мой дом. — Повторила сущность, кивая на Луну. Уже светлело.
— Я это уже понял. — Выдавил я из себя, ибо замёрз что-то я; под утро ведь всегда самая-самая холодрыга.
— Не желаешь к нам? Не желаешь с нами? — Лился в уши шёпот.
Смотрю — а сущности уж и след простыл!
Побрёл я, в общем, и пока шёл — размышлял… Пока не проснулся.
Писатель, художник , музыкант
