Работать напрямую с исполнителями оказалось Правителю много сложнее, чем с их большими начальниками. Вместо того, чтобы послушно брать под козырёк и потом пускать пыль в глаза о выполнении поручений, мелкие сошки, понимая, что с них теперь весь спрос, и слыша вопли из зарешёченных окон, упирались, указывали на недочёты и невозможность исполнить назначенное. Самый Великий отдал было им приказ изъять зерно, гниющее по амбарам, и накормить народ досыта. Они ответили, что по закону нет у них таких прав, а если им их и дадут, то владельцы амбаров скорее пожгут зерно, чем отдадут его бесплатно. Правитель пробовал им приказать разогнать с улиц провокаторов, пугающих народ ужасными болезнями, карантином и всякими глупостями. Исполнители уверили, что на каждого убранного по два новых появляется. Горлопанить многие охочи.

Трудно было править, непонятно, кому доверять. Пробовальщики прямо при Правителе ели понемногу его пищу, причём те кусочки, на которые он им указывал. Потом оставлял их Правитель при себе на час и, лишь убедившись, что все они живы-здоровы, ел сам. На стороне Самого стояли крепко только погода и страх, который видел Правитель в любых человеческих глазах, куда направлял пристальный взор. Дождливые тучи налетели и за неделю загасили пылающие болота лучше любых пожарных. Дышать стало легче, окна можно держать нараспашку, но дома людям наскучило, и они вытекли из своих квартирок, заполонив площади и скверы. Безработные толпы собирались то тут, то там слушать очередного брехуна. Докладчики карабкались на лавки или постаменты памятников и свысока вещали порой такой бред, что толпа бросала бредоносца и перетекала к следующему источнику просветления, коих расплодилось по такому случаю великое множество. Было из кого выбирать.