— Ты мне рассказывал, что вы без солнца росли. Выходит, вы не огнедышащие были, — продолжала расспросы Баба.

— Без солнца любой огонь для подзарядки подойдёт, хотя до солнца земному огню далеко. Пока росли в Доме драконёнка, у нас в каминах всегда огонь полыхал, на извержения смотреть нас водили. Напитывали, как могли. Только мы огнём этим друг в друга плевались и тратили его не по делу. За драконятами глаз да глаз нужен!

— А из кладки твоей мамы ещё кто-то вылупился? Братья-сёстры есть у тебя?

— Это же не инкубатор! Там яйца не метили, кто из какой пещеры, не учитывали. Яиц мало живых оказывалось. Я думал, бывало, об этом, но трёхглавых драконят полно было. Не разобрать, кто твой брат. Да и у драконов семейственность не в чести́. Все драконы друг другу братья, — засмеялся Сейл её человечьим мыслям.

— Выходит, ты тоже сирота, — сказала Баба задумчиво.

— Почему это «тоже»?

— Как и я, — ответила Баба печально.

— Это с чего ж ты сирота при живых-то папке с мамкой? Или я чего не знаю и померли родители твои?

— Они-то живые, а вот я мёртвая. У мёртвых не бывает мамок с папками, — пояснила Баба.

— Не переживай! Ты ж теперь Дракон, значит, и тебе все драконы — братья, — утешил её Сейл.

— Братья, как авось небосю! И моя «головная дискриминация» добавляется ещё и к человечьей. Не пойму я, к чему такого хилого Дракона, как я, в вашем мире приложить можно? Не всю же жизнь мне подстилки эти проклятущие набивать!