— Не ёрничай давай. Мне и так от физиономии моей новой тошно! Вроде как я, а не я! Ну её… Тебя тут хоть кормят или голодом морят?

— Почему ж голодом? Кроликов мне дают. Сырьём. Фу-у-у. Обращают интеллигентного змия в сыроеда. Котов я сам ловлю. Считай, первое и второе в наличии, — поддел её намеренно Дракон и добился своего.

— За котов ответишь! — возмутилась котолюбивая Баба.

— Ой, простите-простите! Ваших любимчиков обидели!

— Не обидели, а сожрали!

— Хорошо. Зелье котами заедать не буду. Исключительно кроликами! — заверил Дракон. — Ну, всё? Мир, дружба, жвачка? Тебе завтра меня, дохлого, от вскрытия ещё спасать! И потом оживлять! Фея моя добрая, рыжая-мордастая, сделаешь? Моя жизнь — в твоих руках!

— Сделаю. Я ж теперь Баба-Дракон, такой же, как ты, ящер, только баба, без чешуи и котов люблю, — примирилась Баба, поняв, что он её дразнит и никаких котов на самом деле не жрал.

— У каждого зверя свои недостатки! Кожа порой нужнее чешуи. Ты уходи давай, я сейчас засыпать буду, —прогнал её Сейл.

— Хорошо, — согласилась Баба, но сама далеко не ушла.

Убедилась, что Дракон потихоньку от караульных высыпал себе в пасть всё содержимое синего мешка, а тряпицу швырнул в мусорную кучу, отделяющую его от заграждения. Потом просто сидела на площади, ждала чего-то. Если вдруг что произойдёт, знать будет. Сидела сиднем и смотрела на клеть безотрывно. Ночью законники патрульные к ней подошли, напомнили, что спать в общественных местах запрещено, погнали с лавки. Баба попробовала было с ними спорить, что она не спит, а сидеть на лавке ночью не запрещено, но безуспешно. Когда ей предложили продолжить полемику в казематах, Баба вежливо отказалась и послушно с площади удалилась. Сняла койку в ближней ночлежке, благо, рядом с казёнными домами и ареной, где казнь будет проходить, их видимо-невидимо.