Сейл посмотрел на неё зло центральной головой, но ничего не сказал. Вторая голова сморщила ехидную рожу и обнажила острые зубы, но тоже молча. И Баба немного постояла молча, потом бесцеремонно выдрала пук соломы из его подстилки, соорудила из него небольшой пуф и нахально уселась, показывая, что уходить не намерена. Пауза затянулась.

— Ты, наверное, уже уходишь? — начал Сейл.

— Ты не пожелал мне ни доброй ночи, ни мира, ни жизни, — сказала Баба.

— Это позволяет без спроса заходить в пещеру Дракона? — спросил Сейл зло.

— Ты не сказал мне, что получаешь полётное разрешение, — бросила в ответ Баба.

— Это повод без согласования делать из меня ездового дракона? — рыкнул Сейл, выплюнув сноп искр.

— Не вижу причин для злости. Мы были на Совете. Совет как раз для вопросов и ответов. Ты преспокойно мог отказать и не плеваться в меня сейчас огнём, — нарочито спокойно ответила Баба, гася искры на соломе пальцем.

— То есть, ты хотела, чтобы я при всём Совете послал тебя шершней пасти́? Выставить меня бездушной змеёй? — рычал Сейл.

— Не сожги свою подстилку, тем более, что ты вовсе не бездушная змея, и это подтвердилось на Совете. Спасибо, что согласился меня покатать, — нахально поблагодарила Баба.

— Не боишься, что сброшу? — не менее нахально ответила главная голова Сейла, а вторая его голова поджала губы, став, и правда, похожей на змеиную головку.

— Не-а. Если ты меня до сих пор не прибил, то теперь уж не боюсь. Ну, правда, Сейл, что ты дуешься? Я ж умом тронусь от зависти, если ты будешь летать над горами, а мне останутся набивные подстилки. Так нечестно!