«А что, так можно было?» — подумала Баба, вспоминая свой утренний нелёгкий подъём, но решила не уподобляться юристу и прения по этому вопросу для экономии времени не открывать.

Самый шустрый из интернов быстрёхонько метнулся вниз и притащил большую грубую сеть, которая и оказалась носилками для драконят. Баба в ней устроилась будто в гамаке, и два интерна спустили её с горы словно рюмочку хрустальную. Страшновато и холодно было лететь в раскачивающейся авоське, да ещё всё время чудилось, что верёвки развяжутся и вывалится Баба прямо в пропасть. В зубах у Сейла было надёжнее. В корове было противнее. Про Гошино Драко-такси лучше не вспоминать. «Всё-таки немножко соображают, хвостатые недоэскулапы», — признала Баба, разглядывая сбитые о скалы пальцы, которые нужно было беречь для будущих перевязок.

Вытряхнули её у ящурной пещеры, и все пятеро: четыре интерна и дрожащая Баба — вошли туда не поднимая глаз. Баба думала, что они сейчас как-то аккуратненько Поля подготовят, а потом уж скажут ужасную новость, но Драконы прямолинейные, как колодезный журавель. Выстроились у входа в рядок, попросили всех, кто может, проснуться и очнуться и вывалили как есть вердикты Совета Мудрецов. И прибавили ещё:

— Нам боязно, мы никогда с большой гильотиной не работали, даже на практических занятиях, но постараемся сделать всё от нас зависящее.

Поль не издал ни звука, повернулся живой головой к умершей и стал смотреть на неё безотрывно, прощаясь с другом. Вдруг в пещере начала вспыхивать то тут, то там солома: Драконы плакали, и горела от их слёз земля.