— Фу! Представить себе противно! Гадкого, вонючего, шелудивого такого целовать! — засмеялась она в ответ.

— Вот! Поэтому-то ваши мужики в чудищ никчёмных со временем и превращаются. Мужику ласка нужна, а вы ему морду крутить горазды, а целовать забываете! Вот потому обратное превращение и совершается! — объяснил Сейл как будто серьёзно.

— Ты, принц, ложись давай, а то как бы не рухнул. Лапы-то слабые ещё совсем, — велела ему Баба строго на манер лекарей.

— И что ж, ни одного вопроса не задашь? — подколол её Сейл.

— Задам, дай время! — пообещала Баба.

Ушла она поскорей наружу, припряталась за камнем и плакала, чтоб никто не видел. Драконы ведь не плачут, от слёз драконьих земля выгорает.

* * *

Большие двери кабинета отворились с тихим скрипом. Слышно было, как катится по полу тележка. «Надо ввалить ответственным за то, что двери не опекают!» — подумал Самый Великий, отрыл глаза и сел на кушетке. Такая первая после пробуждения мысль может в голову прийти, только если…

Да, так и есть: он сидит, он голоден, он хочет кого-то выдрать, а значит — он излечился от своей хвори! Слабость отпустила его, как обычно, враз, словно её и не было. Правитель резко встал. Перед глазами поплыли чёрные круги, шатнуло так, что еле на ногах удержался. «Ничего, пройдёт!» — подумал он, подкатил тележку к креслу, сел на край и принялся жадно есть. Устрицы, ягоды, сыр забрасывал в рот, не разбирая, запивал то водой, то соком, то молоком. Вкусы мешались, но не вкуса хочет голодный — голодный хочет пищи!