— А ты откуда знаешь, чего хотят анатомы? — полюбопытствовала Баба, не уверенная в сказанном.
— Я с ними бухаю, уважаемая. А он, — адвокат кивнул головой на прокурора, — на это смотрит. Чтобы понять людей, с ними бухать надо, а если им кроху грибов сыпануть, они тебе сами всё расскажут, успевай жилетку подставлять. Работа у меня такая — разных зверей понимать, — уверил адвокат, а прокурор в подтверждение покивал серьёзной головой.
— Стало яснее, — признала Баба, — но вот противные вы жутко, что юристы, что люди эти, берущие и бухающие. Тьфу! Рот после вас полоскать буду. Лучше б я всю жизнь на своей Коньей Горке просидела и про такое не знала.
— Так ты всю жизнь и просидела, мёртвая ты женщина, — усмехнулся рыжий. — Теперь у тебя следующая жизнь пошла. Внимай давай без капризов, нам это понимание тонкостей мироустройства сейчас важнее твоей «гражданской позиции».
Баба повязала кошель на пузо, в то же полотенце, что и мешок с антидотом, и побрела в город. От тяжести заныла поясница и ноги отекли. Вспомнила, как носила когда-то сыновей вот так, под сердцем, а нынче, выходит, до драконов добралась. Аж затосковала по мамкиному прошлому.
* * *
От клетки Сейла всех уже разогнали, лентами красными всё по периметру затянули, кучу мусора убрали. Готовятся.
Людей снова собралось великое множество на дохлого дракона смотреть. Баба, учинив несколько потасовок, с боями пробралась на лавку у самой границы верёвочного ограждения, с которой клетку было видно как на ладони. Без зазрения совести спихнула с лавки щуплого паренька с кульком семечек, уселась на его место, достала точильный камень и принялась им пилить ногти — проводить время с пользой. Дракон валялся в уголке жалкой тряпочкой, по полу растёкся без движения — смотреть больно. Никто им пока не интересовался, кроме зевак, которые обсуждали возможные причины его погибели и через сколько времени туша начнёт смердеть. Женская доля — ждать! Баба-ловец это умела хорошо…