— Надо справиться, — злился на него Сейл. — Справляйся и не ной! Она даже болявая больше, чем ты, Дракон! Когда нас врачевала, поди, не ныла!

— Отнести бы её людям, что ль, пока, на время. У людей руки, им сподручнее, и своих лечить они лучше нас умеют, — пытаясь оправдать свою немощь, сказал юный лекарь.

— Сами вылечим! — огрызнулся Сейл, и вместе с этими словами вылетел из его пасти сноп искр.

Лекарь-недоучка понял, что дело серьёзное, и поспешил прочь из пещеры. Сейл смотрел на Бабу, шепчущую что-то в забытьи, и стал приговаривать: «Уходи, боле́сть, к Бабе не лезь! Сгинь, провались, от Дели отцепись! Сделает здоровым драконье слово!»

«Гоша, покажи волдыри лекарям! Я тебе говорю, упрямый ты Дракон. Иди сейчас же, покажи волдыри лекарям! Не покажешь? Так я пойду и всем расскажу, что волдыри ты под железками прячешь! А лучше сама отмою их. Возьму мочало да мыла кусок и буду тереть. Вот, отмываются как хорошо! И уже нет ничего. Только небо. Отмыла я тебе крылья, совсем, стали они чистыми, как небо. Небом стали твои крылья», — бредила Баба в забытьи.

В коридоре послышались тяжёлые шаги и шуршание огромного хвоста. В палату вошёл старейший Эскулап. Сейл посмотрел на него испуганно.

— Мира и жизни вам, Драконы! Не пугайся, мне к вам можно теперь. Мы сняли карантин и все пещеры после него огнём пропалили. С ящуром покончено! — успокоил старик Сейла.

— Она лекарства не принимает! Как я ей поднесу плесень, так морду воротит! — лепечет ему пришедший следом будущий лекарь.