— Как я узнаю, что тихий час закончился? — спросила Баба, когда он проводил её до палаты.

— Мы покричим, — ответил вежливо эскулап и удалился.

Баба вернулась в свою пещеру и покорно улеглась на душистое сено. Временно покорно. Раз после тихого часа можно бродить, то она найдёт выход и сбежит отсюда, не сегодня, так завтра! Скоро вдалеке прокричали: «Тихий час исчерпан!» На полдник ей подали ягоды и орехи, принесли стопку свежесорванных лопухов. Она слышала, что за шкурой ворчали: «Нанесло же нам дракона-человека. Наших-то кормить надо раз в неделю, а эту — почти как драконёнка, аж четыре раза на дню, да ещё кружки с тряпками ей подай!»

«Ничего, птички, скоро я избавлю вас от неудобного дракона-пациента. Не люблю казённые дома — мне воля нужна. Дайте только выход найти», — жуя ежевику думала Баба. По свету надо было успеть оглядеться по сторонам. Теперь к людям ей пути нет, но и в Драконьих Горах можно жить, она уже пробовала. Побродит по лесам, пока суть да дело, а через месяцок, когда всё станет ясно и карантин пройдёт, вернётся к драконам, попросит убежища и вид на жительство. Если тут посоветоваться не с кем, то думать приходится одной своей Бабьей головой. Сидеть в пещере сиднем ей невмоготу: от этого беспокойство не лечится, а лишь множится!

Поела, умылась тёплой солоноватой водой. Захотелось пить. Из термального-то источника воды не напиться — гадость солёная! Пошла по коридорам вроде как опять с вопросом «где воды чистой взять», а сама всё выход ищет, и таки нашла. Огромный ход наружу без вахтёров, без решёток и запоров — иди не хочу. Баба шаг на волю сделала, осмотрелась: небольшая площадка для приземления у самого входа, дальше кругом заросли ежевики и малины плотной стеной. Ух… Издерётся вся, когда бежать будет. И вдруг кто-то сзади затрубил таким громогласным басом, что земля содрогнулась: