Закончив трапезничать, почувствовал в животе тяжесть аж до рези. Подумал снова: «Ничего, пройдёт!» Пару раз в год приходила к нему эта слабость, и он привык от неё «просыпаться». Несколько дней всё тело будет в капризах, но, главное, оно будет теперь его слушаться, и голова будет работать!

Самое худшее, что может случиться с любым правителем, — это хворь. Можно держать всех вокруг в узде, быть самым сильным и умным, но когда болеешь — не до великих дел. Чтобы править, надо хотеть править, а когда болеешь — хочешь лежать и больше ничего, и не до правления тебе. Как раз момент такой слабости телесной уловил когда-то Правитель у своего предшественника, и через две недели хвори — заболел тот животными коликами, от которых крутило его жутко, — был Самый уже на его месте исполняющим обязанности. Только покажи окружающим слабину — тут как тут чёрны вороны, печень твою клюют! Судя по устрицам к завтраку, на сей раз никто под него подкопов подкопать не успел. Сколько же он пролежал слабым?

На столе высились внушительные стопки свитков. Самая большая, по обыкновению, то, что можно смело класть в долгий ящик; та, что поменьше — важно, но не срочно; самая крошечная — дела, не терпящие отлагательства. Так помогал ему обычно разбирать дела во время «слабости» Пасечник, определявший «вес» каждой бумаги безошибочно. Но в этот раз ждала Правителя и четвёртая стопка, скорее даже куча бумаг, наваленных рядом со столом на тумбочку. Что-то новенькое, раньше его тайный советник в четыре стопки бумаги не складывал…