Босые грязные ноги тоже раздулись на манер весенних лягушек. Не приведи случай, вызовут его «на ковёр»! «Что же было-то вчера? Что-то же было, не я же сам, с ничего, вдруг целую бутыль выглушил? Да нет! Не мог всю-то бутыль. Столько и коня вусмерть свалит, а человеку, даже такому мощному, как мне, и подавно не справиться, — думал Большой. — Значит, кто-то в гости заходил. Кто? Ай, как гудит голова, не даёт вспомнить. Нет, однозначно! Нужна мокрая повязка на голову, ноги в тазик и потом чистая кровать, потянуться в ней и уснуть на белых простынях! И жена, самым первым делом нужна сейчас жена. Нет, не первым делом. Первым делом надо сказаться больным, чтобы никто не дёргал и к службе не привлекал. И наверх пусть сообщат: болен, не беспокоить!»
Он отполз подальше от своих ночных луж, стянул со стола перо и свиток. Принялся писать пляшущие буквы: «Уважаемая жена! Приключилось с товим мужем нещастья: вчерась в вечеру явился ко мне нехороший человек, опоил, притравил и так и бросил в кабинете помирать. Но не бойся родная! Выжыл я. Однака потребны мне срочно: чистые бельё и кастюм, тапки самые большие, тряпица для утирки. Так что собирайся и иди ко мне скорее, родная, сама, без подмены, и никому о проишествии не открой. Так же возми большую бадью воды, мыла и ветоши. Всё сие сложи в большой мешок и явися немедля, как смогёшь. За сим остаюсь муж твой, от рук злоумышленных пострадавший. И похмельный настой не забудь!»