Маленький чиновник, принёсший ему бумагу вместе с вестью о живости Бабы, втягивал голову в плечи, словно надеясь укрыться за своими неширокими плечами от напирающих жил и вен. Когда ему на стол заявление Бабы положили, он хотел подмахнуть, как обычно, не глядя, но красная приписка сверху гласила: «Утверждает, что она та самая Баба, которую дракон сожрал». Сколько их развелось, таких баб, но ни одна из самозванок за документами не обращалась. Так, орут на площади для прибыли, а эта, выходит, замышляет что-то, раз официоза требует. Отложил себе бумагу. Проверил номер — сходится номер! По номеру действительно та самая сожранная Баба! Перебили номера, выходит? Не может же быть она! Посоветовался с законниками, которые расследование вели, правды им не открывая: может ли быть, что и не жрал змей бабы вовсе? Чисто гипотетически? Те ответили: «Да легко! В желудке-то у него следов не нашли. Может, и продал кому, или на горе приблудилась на самом деле. Только это уже неважно: с Драконьих Гор не возвращаются! Значит, сожрал. Так или иначе — сгинула».

Вот те на! Выходит, может и она быть. Что делать-то теперь? Страсть как хотелось просто засунуть бумагу под сукно и забыть о ней. Не подписали заявление — нет человека. Пошёл советоваться с умными людьми. Те послушали внимательно и велели с бумагой этой не шутить. Заявится ещё самозванка, массы народные качнёт своим явлением, беспорядки начнутся — не сносить ему тогда головы, а у него она одна, не то, что у дракона. Надо привести документы в соответствие с реальностью, то есть, чтоб не стало этой Бабы, как в бумагах указано. И срочно. Но раз самому ему такой приказ не по чину, то отдать неприятность надо наверх, и чтоб ему приказ такой отдали, и он тогда его со спокойной душой вниз спустит, тем, кто исполнять будет.