— Простите, а могу я лицезреть Гошу-таксиста? — крикнула Баба в сторону столба.

Столб сначала замер, потом распался на семь тёмных шаров разного размера, которые, в свою очередь, превратились в маленьких одноголовых дракончиков. Детишки обступили Бабу и принялись молча её рассматривать. Один из них, самый большой, почти с неё ростом, явно постарше других, со знанием дела заявил:

— Человек! 

Остальные малыши, ростом ей ниже пояса, хором загалдели: «Человек! Человек! Человек!», кто удивлённо, кто восторженно, кто зло. 

«Милые какие! И почему потом из них такие отвратины бородавчатые, как мой Дракон, вырастают?» — подумала Баба и спросила:

— Детки, а папка ваш где?

Невоспитанные детки проигнорировали её вопрос, словно его и не было. Самый маленький дракончик уточнил у старшего брата:

— Человечина ням-ням? 

— Ням-ням нельзя, выдерут, — ответил старший с видом знатока. 

— А что можно? — расстроился малыш. 

— Играть можно, — ответил знаток не задумываясь. 

— Игрушка! Моя! Кукла! — завопил малыш, обхватил Бабу хвостом и потащил к себе. 

— Нет, моя! — завопил дракоша постарше, схватился зубами за рукав и потащил в другую сторону. 

— Нет, моя! Моя! — верещали милые дракончики и тянули бедную, распластанную в пыли Бабу каждый в свою сторону. 

«Лучше б меня конём задавило, чем драконами порвёт», — подумала Баба и принялась истошно голосить: «Помогите!!!» в надежде, что дома есть более вменяемые и не глухие взрослые. Скоро на крыльце показался дракон, вернее, дракониха. Люди видели и рисовали всегда драконов только мужского пола (драконихам не положен такой стресс, как с людьми дела иметь), но Баба сразу догадалась, что перед ней одноглавая драконья самка. Кокетливый взгляд, оказывается, и у драконов бывает: глаза подведены углём, ресницы из лепестков наклеены. Часть чешуи на теле была явно сведена, оставив на шкуре бугристые узоры в виде экзотических цветов. Больно, наверное, но чего настоящая баба (пусть даже и дракониха) для красоты не вытерпит. Педикюр аккуратный на страшенных «птичьих» лапах и, что удивительно, — губы! Накачанные чем-то, неестественные губы, из-под которых свисают бахромой брылы. Клыки не торчат, как у мужиков, но зубки под всем этим всё равно острые, драконьи, хотя и подточенные, и отбеленные. И самое главное: венчают всё это прикреплённые на макушку перья какой-то неизвестной жёлтой птицы. Баба примерно такое чудо однажды среди людей видела: в цветастых лосинах у винной лавки, пьянющее и тоже с перьями. Но тут не попривередничаешь: неважно, кто тебя спасёт от растерзания дракошами, хоть пугало огородное, главное — выживший результат.