— Кого там несёт? — крикнул не вставая с кресла Большой человек.

— Милый, я пришла! А меня охрана прочь тащит! — завопила жена, увлекаемая под руки местными стражами порядка.

— Стой немедля! — Большой человек не мог разинуть двери кабинета и заорал громко, представляя, что там теперь происходит. — Жену отпустить и в двери впустить! Я сказал!

На этом недоразумение разрешилось. Супруга проскользнула в кабинет и ахнула: такого «опоённого и отравленного» она ещё в жизни не видала! Битый час над супругом колдовала, полы скоблила, дух от луж его изводила, но мутная жижа из бутылки пробралась-таки в щели, впиталась в доски, и спиртной смрад в кабинете стоял, как на винодельне. Аж захмелела баба, румянцем пошла, любви захотела. А с мужиком её какая сейчас любовь? В чистом костюме, умытый, побритый, но одутловатый и жёлтый сидит сиднем, из пузырька похмельный настой потягивает. На отёкших ногах — тапки, в глазах — печаль, в телесах — слабость. Какой из похмельного мужика любовник? Никакой!

— Ты, суженый мой, домой-то сегодня собираешься, или опять «злоумышленники» намечаются? — поинтересовалась мужняя жена.

— Ой, не знаю. Дойти бы! — отвечал супруг неласково. — Выпивать уж точно не буду. Неделю, не меньше!

— Так ты не торопись. Отлежись тут как следует. В тапках-то по улицам не пойдёшь — засмеют такого Большого человека без красивой обувки. Как ноженьки твои натруженные в сапоги новые влезут, так и приходи. Я тебя дождусь, ты же знаешь! — говорит жена лисой.