Баба только стала обрастать своими волосами после того, как её в операционной опалили, но драконы женской красоты не понимают. Она для них что лысая, что рыжая — урод кожаный лягушачьей породы. Кроме драконов, никто её тут не видел, зеркал у них, известное дело, не водится, а отражение в воде — «так себе» зеркало, поэтому и позабыла она про свой опалённый внешний вид. А законник всё видит, потому как для него внешний вид не украшение, а особая примета.
— Зачем вы тогда его, подлюку, на работу взяли? Прогнали бы взашей! Или вообще съели! — возмутилась Баба.
Сейл и Поль переглянулись и засмеялись. Впервые со времён похорон улыбнулся законник. Тосковала его живая голова по доброму другу своему Полу. Это как у людей: если парой сойдутся не разлей вода, то когда одного не станет, другому и жизнь не в радость. Но у Дракона-законника дел ныне невпроворот: иммиграция пёрла, шпионы изо всех миров лезли, драконы на людей злились. Работать надо было за троих, даже если ты нежданно-негаданно один остался. Он и работал, и работал, и работал без продыху. У эскулапов выбил себе убеждением право на труд и в карантин только спать исправно возвращался. Утром обход, проверка заживления, промывка живой водой — и летел Поль в Драконьи Горы дела вершить на зависть «мёртвым» затворникам поневоле.
— Если этого прогоним — другого пришлют. Мы их всех наперечёт знаем, шпионов этих: Официант, Мастеровой да Портной. Соусник вот теперь, похоже, добавился, но этот уже агент самого высшего уровня. Под счёт у нас все их депеши. Лучше пусть будут агенты известные, чем новых информаторов отлавливать. Так что сидите, не высовывайтесь! — велел Поль строго и снова улетел по драконьим делам.