Разозлилась Баба: «Вот же тварина хвостатая! Я ему «Сгинь, парша, с моего малыша», а он, подлюка, даже в бреду меня продаёт!» Развернулась и пошла прочь. Вдруг кто-то её сзади за подол ка-а-а-а-к хватанёт! Баба взвизгнула так, что в горах камнепад случился. Оглянулась: смотрит на неё довольная Драконья морда, губами болявыми ощерилась, глазом озорным блестит.

— Что ж ты так орёшь, режим нарушаешь? У меня вторая голова ещё в забытьи пребывать изволит, а ты разоралась!

— Змий ты! Чуть душа не отлетела! Я для него по свалкам да ночлежкам вшей кормила, прибаутки ему читала, морды его слюнявые крутила, а он, поглядите — кусаться! — завопила Баба, а у самой слёзы счастья на глазах.

Так бы и шлёпнула его по носу наглому, да нельзя пока. Сдержалась…

— Думаешь, я до анабиоза был гад, а проснулся прекрасным принцем? — спросил её Сейл, уверенно держа одну голову и собрав крылья.

И вдруг поднялся на лапах. Перед ней стоял Дракон. Ледащий, дрожащий, местами чешуя с него облезла, образовав отвратительные на вид проплешины с розовыми краями, весь в коросте, одна голова висит безжизненно… Перед ней стоял страшенный, немощный, но абсолютно живой дракон-доходяга!

— Да хотелось бы, чтоб принцем. Зря, что ль, я над тобой целыми днями колдовала? — стараясь радости своей огромной не открывать, говорила Баба.

— Если хотелось принца, то надо было меня поцеловать. Ты целовала? — спросил Сейл нахально.