— Пасеку сжечь! Сегодня же!
— Будет исполнено! — ответили ему, и двери затворились.
Глава 7. Горы плакали
Ночную грозу Баба не слышала, но, проснувшись утром, сразу поняла: дождь пролился. Воздух в её пещере стал прохладным и пах дождевыми червями. Рассвет красными лучами пробрался в её маленькое оконце. Рано ещё… Вылезать из-под покрывала не хотелось, но раз уж взялась быть «Бабой милосердия», то нечего ныть. У неё неплохо получалось: большинство драконов шли на поправку и их выписывали в обычные палаты-пещеры. Молодые интерны, которых было уже четверо, совсем оправились от ящура и работали в полную сиу. На удивление быстро отмаялся ящуром юрист, который в горячке распухшим языком умолял Бабу простить его прошлые выходки по отношению к ней, в бреду просил его не бросать, а как пришёл в себя, так сразу принялся зазнаваться и спорить головами друг с другом и с персоналом. За суетность был он выписан из бокса раньше времени и долечивал раны, выползая «загорать» на площадку перед пещерой самостоятельно: там его «прения» никому не мешали.
В ящурном боксе побывали почти все друзья Сейла. Не лучший повод для знакомства, но какой уж есть. Баба знала теперь не только каждого лично, но и, в некотором роде, даже внутреннее устройство друзей Сейла. Не видела Баба лежащими проныру-Гошу, отказывающегося болеть наотрез, и стариков Фора и Эскулапа, которые были изолированы где-то в верхних пещерах. Они не касались Сейла при проведении операции по его спасению, не помогали его тащить, лишь сопровождали действие на безопасном расстоянии силой самых мудрых в Драконьих Горах голов. В их возрасте ящур и смерть — одно слово. Драконы не хотели рисковать своей огромной ценностью, но без толковых подсказок им бы с заразой не справиться, поэтому были мудрейшие из мудрейших рядом, закупоренные в верхних гротах вместе с молодыми интернами запаса, которые при необходимости выходили из укрытия и пополняли ряды лекарей на передовой новыми силами.