-Он что, еще жив?
-И я тебя рад видеть, — кисло отозвался Кармелид, — между прочим, дорогая Моргана, я предложил тебя вызвать.
-Рот закрой, — посоветовала фея, — так, где мой лучший друг?
-Моргана? – лучший друг появился из-за спины феи, он давно заметил ее, он также заметил тени трех всадников, которые отдалились от нее на подъезде к лагерю и развернули лошадей, — Моргана?!
-Ты жив! – фея обняла рыцаря порывисто, на ухо шепнула: — я рада тебе. Она…скучает.
Про то, что случайно оскорбила королеву, выйдя из себя, Моргана уже решила не говорить – не надо рыцарю знать таких подробностей. Потом, может быть, Моргана извинится за свою резкость, но это будет потом… когда-нибудь. Или не извинится – какой смысл извиняться ей за правду? Моргана спешила на переговоры, а Гвиневра – за любовью. Только вот любовь ее могла
ждать, а от решения Морганы могли зависеть жизни. Все-таки, Гвиневра не научилась мыслить по-королевски, нет, никак. Даже Артур в этом плане преуспел больше.
-Гавейн мертв, – приветствовал сестру Артур.
-А? – она даже отшатнулась, потом затравленно взглянула на Кармелида, дескать, что этот человек здесь несет, потом на Ланселота – неужели? Все трое хранили мрачность лика, медленно Моргана обернулась назад и увидела вдалеке небольшое столпотворение и черные покрывала…
-Как это «мертв»? – одно дело, когда Гавейн насмешничал над нею, не признавал, попирал всякое ее достоинство, но он был живым! Он не мог умереть, такие могучие и сильные воины, как Гавейн не умирают «вдруг». Их не берт горячка, они не замерзают в холодных реках и не травятся походной кухней! Их желудок переваривает кору, если нужно, и не пьянеет от самого крепкого вина… так как?
