Глава 13
-Что…уехали? – Лилиан не знала, как начать этот разговор, еще один, почему-то тягостный именно от того, что вести его приходилось с тем, кто был ей ближе всего на свете. Даже ближе леди Озера, воспитавшей и обучившей ее. Почему так складывалось? Их ссора, идеи Ланселота, его мечта получить рыцарство и разлука разделяли их сейчас.
Ланселот был теперь близко к Лилиан, но той все сложнее было видеть в нем того, с кем она росла и кого считала за брата своего. Словно бы пропасть разверзлась между ними, и они никак не могли понять ее причин. Откуда она пришла, какие последствия вела за собою?
«Это все, потому что я долго не видела его», — пыталась убедить себя Лилиан, наблюдая за Ланселотом и не решаясь приблизиться к нему. – «Нужно просто привыкнуть».
А он стоял спиной к Лилиан и, о, странное дело, первый раз не замечал ее появления. Раньше – всегда бы обернулся на ее взгляд, а теперь – словно бы глух ко всему.
Он стоял у окна, глядя на дорогу, по которой, взбивая дорожную пыль, совсем недавно умчались в сторону Камелота три коня, унося на могучих спинах троих: Уриена Мори, служанку Лею и фею Моргану.
-Уехали, — Ланселот обернулся на голос целительницы – робкий и тихий, печально кивнул, — конечно, уехали. Разве можно было остановить их?
-Моргану уж точно нет! – Лилиан понимала, что если ей нужно наладить контакт с Ланселотом, вернуть все так, как было раньше, то первым делом нужно запретить себе говорить о Моргане плохое.
Даже если о ней плохое и думалось – молчать!
-Она очень целеустремленная, — продолжала Лилиан, пытаясь убедить скорее себя в том, что она целеустремленная, а не сумасшедшая.
-Она сумасшедшая, — спокойно отозвался Ланселот. – она сходит с ума и горит. Ты не представляешь, какой ад творится с ней по ночам.
-А…- Лилиан захлопнула рот и покраснела.
Ланселот не сразу сообразил причину смущения своей подруги, а сообразив, отмахнулся:
-Нет, я не в этом плане. Я оставался у нее в жилище, да и пока скитались мы, тоже приходилось ночевать вместе…нет, не думай, я с ней не связан чем-то, кроме дружбы. Но я видел, что с ней творится ночами. Она вскакивает с криком и бьется, но проснуться не может. Она скрежещет зубами и ползает по всей постели. Иногда может даже ненароком навредить сама себе… это жутко, Лили!
Лилиан пристыжено замолчала. Она прежде не думала о том, как живет Моргана, предпочитая видеть лишь образ злой женщины-интриганки, не больше, но теперь образ открывался ей совсем иной. Целительница вспомнила изможденное лицо Морганы, круги под глазами от бессонных ночей, болезненную бледность и то, как она, шатаясь, ходит по коридорам…
-Господи, — промолвила Лилиан и вспомнила вдруг смущение Морганы, когда речь зашла о сонном зелье. Наверняка, она пыталась что-то сделать и сама, не могла не попробовать, но что-то произошло. Неизменно происходило, отравляя ее еще больше.
-Напугал? – Ланселот виновато улыбнулся, — прости. Ты не должна этого знать.
-да нет же, — Лилиан решила выкрутиться из ситуации, — я представила, что сделает с тобою Уриен, если даже я подумала, что ты и Моргана…
-Да, зрелище кровавое, — Ланселот ухмыльнулся. – Но его самого ждет сюрприз, если Моргана все-таки поддастся на его ухаживания, так что, может, стоит его предупредить, что если ночью раздастся жуткое шипение – это не сатана, а его возлюбленная?
-Нет, — Лилиан замотала для верности головой, — прежде, чем ты объяснишь, что «вы просто скитались вместе», он тебя успеет четвертовать. Напомню, что отрастить из четвертинки всего человека я не могу. Никто не может, прекрати ухмыляться!
-Смерть не кажется мне уже самым страшным, — Ланселот посерьезнел, — я увидел, что с людьми делает жизнь и это куда хуже. Лучше вовсе не жить, чем постоянно бояться собственной тени, видеть в каждом человеке потенциального врага.
-Намекаешь на нее? – Лилиан встала к Ланселоту ближе, — я, возможно, несправедлива к ней, признаю, но я боюсь за тебя. Она может втянуть тебя в самое…господи, я даже не хочу представлять, но в плохое.
-Лили, — Ланселот заговорил мягче, — ты не права. Она не подставит меня. Моргана знает, что от меня ей нет беды. Я, когда в первый раз ее увидел, встретил не фею, не интриганку и убийцу, как ты думаешь, нет. Я повстречал обыкновенную девушку, замерзающую, голодную, растрепанную. У нее в волосах была листва и цветочная пыльца, а к платью прилипали ветки.
-По-твоему, обычные девушки выглядят так? – только и нашлась сказать Лилиан, у которой в голове не укладывался нарисованный Ланселотом образ.
-Ну, ладно, не совсем обычные, — признал Ланселот.
-Уж ты-то должен знать! – не удержалась от шпильки целительница. – Хотя, может быть, ты с такими и связывался?
-Никакой больше любви! – категорично отрезал Ланселот, — надоело чувствовать себя идиотом!
-Что случилось? – Ланселот был известен Лилиан своей влюбчивостью и если теперь он заявлял, что никаких больше влюбленностей – это означало что дело плохо.
-Да-а…- Ланселот замялся, но под ясным взглядом подруги пришлось признаваться. – Последняя история закончилась так, что я, и вспоминать не хочу. Она оказалась замужем, муж оказался в походе, и, к несчастью, он спешил домой, не предупредив ее об этом. А что хуже того – сей рыцарь был в походах почти семь лет и хранил ей верность.
-Измены – это всегда мерзко! – Лилиан попыталась изобразить сочувствие, но выходило плохо. Потому что она говорила! Она предупреждала, что надо быть разборчивее! Нужно хотя бы не связываться с теми, у кого ревнивые мужья! Но нет, кто же ее слушал…
-Он мне ничего не сделал, — продолжал Ланселот, — помню лишь его взгляд… затравленный такой, жалкий. Всё! Хватит с меня интрижек, буду ждать свою половину души.
-Обрати внимание на Лею, — предложила Лилиан, — девушка хорошая, нетипичная, правда, для тебя, но очень милая, красивая, грациозная…
-Она вроде бы с Уриеном? – неуверенно уточнил Ланселот, — да и нет, я не люблю темноволосых и слишком…диких. Я люблю нежных, хрупких, у которых собственные принципы не переходят рамки логики и инстинктов самосохранения.
Лилиан ответила ему тяжелым взглядом.
-Нет, — поправился Ланселот, — с безумными и яростными, с готовыми влезть в драку, весело, но я не хочу каждый день находиться в бою, в битве с той, которую полюблю.
-Госпожа Лилиан! – тоненький голосок разорвал их беседу. Лилиан круто обернулась, готовая, если что, и ударить, но бить не пришлось.
Перед нею стояла невысокая голубоглазая тоненькая девушка с копной светлых кудрявых волос – одна из служанок двора.
-Его высочество ищет вас! – возвестило создание, и Лилиан, торопливо кивнув, бросилась по коридору, запоздало подумав, что не попрощалась с Ланселотом, странно и легко забыла про него, едва услышала о том, кто ее ищет.
Лилиан обернулась уже у конца галереи, рассчитывая хотя бы махнуть Ланселоту…
И увидела, как служанка, что передала ей весть, жмется к юноше и тот приобнимает ее, указывая на что-то с балкона. О чем он говорил, Лилиан не слышала, но в коридоре колокольчиком раздался смех служанки.
Лилиан вздохнула и пошла дальше, пробормотав:
-Никакой больше любви…ага, и пяти минут не продержался! Вот влезет же когда-нибудь…
Она поморщилась, прогоняя неприятный страх, и ускорила шаг.
***
-Ну? – Моргана физически ощущала напряжение между двумя ее спутниками и, устав от тишины, решила хоть как-то развлечь себя в дороге до замка Артура, — что между вами произошло, что вы друг на друга смотрите лишь украдкой?
-Ничего не произошло! Ничего! – Уриен мгновенно испугался, боясь предположить, что будет, если Моргана узнает о том, что он натворил и как предал свои же чувства. Он надеялся, что Лея поддержит его и промолчит, но…
Он слишком плохо знал, что из себя представляет отверженная женщина.
-Был пир, — безжалостно начала Лея.
-И мы повеселились, — попытался спасти ситуацию Уриен, изо всех сил пытаясь знаками обратить на себя внимание служанки, но девушка, прекрасно знающая шифры двора и этикета, странно ослепла к ним.
-Да, — не стала спорить служанка, — мы повеселились, а потом я проснулась в его комнате. Без него.
Лея метнула убийственный взгляд на графа.
-Но не судите его строго, госпожа Моргана, он был слишком пьян, а поутру, видимо, испугался того, что сотворил, — если бы словами можно было убивать всерьез, Лея прикончила бы Мори одной лишь этой фразой. Его обвинили в трусости, в слабости, в измене…
И что хуже, он действительно ушел утром от Леи, не объяснившись с нею. И действительно был пьян и полагал себя настоящим изменником…
Моргана залилась веселым смехом. Она наблюдала за побледневшим лицом Уриена и веселилась с его ступора.
-Моргана, я люблю тебя, — отчаянно промолвил граф, — я…сам не понимаю, как это произошло, как я посмел, я…
Наверное, его выражением лица и дрожащим голосом можно было бы и камни жалобить, но Моргана лишь отмахнулась:
-Успокойся, граф. Ты свободен, как ветер…
-Я не хочу быть свободным, — прошептал граф, — я хочу быть твоим.
-Но я не хочу этого, — жестко отрезала Моргана и обратилась к лее, — а вы как, леди? Любите его?
-Да, — честно сказала Лея, кося глазом в сторону Уриена. Тот встрепенулся, но не позволил себе обернуться.
-Так будьте счастливы, дети мои! – Моргана отпустила на мгновение поводья, вознося руки в молитвенном жесте, и со смехом схватилась снова за ремни, — ну? Граф, в чем дело? Девушка тебя любит! Смотри, какая красивая, какая хорошенькая, здоровая… что, неужели не нравится?
Сложно было сказать, кому от этого было хуже. Лее ли, которая ощутила себя дешевой марионеткой, Уриену, которого втаптывала насмешками в дорожную пыль любимая женщина…
К сожалению, не было в этой компании никого, кто мог бы дать понять, что Моргана за насмешками таит боль. В каком-то полубреду она думала об Уриене, видела в нем не судьбу, конечно, но перспективный роман, о котором приятно было бы вспоминать, но она не могла отнимать чужого, а главное, невинного!
Лея была невинна в глазах Морганы. Глупо было биться с нею, глупо было отнимать у нее. Если бы не вполне сформировавшаяся фигура, она, своим взглядом и смехом могла бы походить на ребенка, что бегает босиком по траве и собирает у пруда лягушек. И неужели она, Моргана, фея! – будет забирать у этого большеглазого чуда что-то, не такое уж и нужное, то, что она собиралась использовать лишь для поддержки собственного самолюбия? Никогда.
-Моргана! — Уриен задыхался от собственного стыда и от того, что этот стыд был, по его мнению, им заслужен. Она имела право и на большее его уничижение, но была, по мнению Уриена, благороднее и не воспользовалась своим преимуществом.
-Что? – холодно спросила она. В глазах феи граф утратил всяческую привлекательность, как мужчина и осталась лишь союзническая линия их отношений.
-Я не…
-Моргана, дозвольте перемолвиться?! – Лея могла бесконечно ненавидеть ее, но один взгляд Уриена, обращенный на Моргану был столь красноречив, что любящее сердце служанки не выдерживало такого напора. Раскаяться! Броситься…
Но не при Уриене же! Пусть он любит Моргану, пусть велика власть над ним, пусть. Пусть!
Но разве он сам протестует против этой власти? Разве сам он не жаждет Морганы в своей душе?
Но признаваться при Уриене – это чересчур. Он после этого с ней вовсе не заговорит.
-Дозволяю, — Моргана хладнокровно, не замечая окриков и умолений Уриена, отъехала прочь, — ну?
-У нас ничего не было. – тихо, чтобы не узнал Уриен, дрожа от обиды, сказала Лея. – Нет, послушай, я не лгу. Я опоила его. Я люблю его. Но он не тронул меня. Он уснул. А утром уехал на турнир с Мелеагантом.
-Зачем мне это знать? – Моргана дрогнула, но не собиралась по-прежнему, отнимать у этой девчонки ее чувство.
-Просто – знай, — Лея отъехала, не дожидаясь ее слова.
-О чем вы говорили? – Уриен попытался выведать у Леи, но та не ответила и даже не взглянула на него, — Моргана, я…
-Эх…граф, успокойся, перестань голосить на всю округу, — попросила Моргана, — я не хочу привлекать к себе внимание прежде, чем мы доедем до замка.
***
«Какая восхитительная и даже грациозная наглость у этого бастарда!» — думал Уриен, глядя на развалившегося на престоле Артура Пендрагона. Он занимал собой весь свой трон, а его невеста – бледная лицом, светловолосая и тоненькая, словно тростиночка, что вот-вот сломается, жалась на краешке своего, будто бы боясь поверить в то, что происходящее с нею реально.
Уриен не слушал того, что говорит Моргана – он знал ее историю, веселила его лишь подача – выдумала какой-то фокус, прикинувшись сказочницей, что путешествует от земли к землям и рассказывает истории. А Артур и сидит, улыбается, да взгляда с неё не сводит.
-Но советник короля оказался магом, — голос Морганы пал до трагичного шепота. Уриен только вздохнул, заметив, как театрально всплакнула Лея…ну держись, зараза.
Король Артур склонил голову набок, выражая вежливый интерес, но в его глазах блуждало что-то такое, что Уриену совсем не нравилось.
-И ребенок понял, что обманули его семью, и вид отца придали королю! – Моргана прижала руку к груди, демонстрируя старую рану, но разве кто-то мог знать об этом. Гвиневра, как особенно впечатлительная, вскрикнула от ужаса…
Юродивый братец Артура, жавшийся к трону молочного брата своего-короля, не глядя, похлопал ее по ноге.
Мерлин стоял рядом с престолом короля, но его лицо походило на маску. Он оставался непроницаем для Уриена, но граф был уверен, что друид испытывает сейчас, в лучшем случае, смешанные чувства. Вряд ли он ожидал, что Моргана, много лет скрывающаяся ото всех, вдруг заявится ко двору!
-От этой незаконной и подлой связи родился сын…
Моргана торжествовала. Она предвкушала, какое изумление сейчас начнется, стоит ей произнести нужное имя и дрожала от этого возбуждения.
-Артур! – громогласно возвестила она и шок действительно коснулся Гвиневры, что побледнела еще больше, Кея, что затопал ногами от восторга, рыцарей, их дам и служанок…
Артур захохотал, поднимаясь с престола. Он дождался, когда все взоры обернутся к нему и захлопал Моргане.
-Браво, сестра! – он реагировал не так, как планировала Моргана, и это ее немного запутало и насторожило, она отступила на шаг, когда Артур начал к ней приближаться. По плану – она должна была наступать на него, бросать в лицо обвинения по его отцу, ждать заступничества Мерлина, а выходило что-то запредельно невразумительное.
-Она ведь моя сестра? – Артур обернулся на мерлина и тот кивнул, оставаясь нечитаемым для Уриена.
Судя по взгляду двора Пендрагона, Леи и самой Морганы, всё путалось на ходу. Моргана пошатнулась, Уриен сделал было осторожный шаг к ней, но один из рыцарей Артура (Уриен смутно предполагал, что его зовут Гавейн), предостерегающе вытащил меч…
-Гавейн! – отозвал его Артур, подходя к Моргане, он взял ее ледяную, дрожащую от страха руку в свои, поднес к губам, — друзья моей сестры – мои друзья! Добро пожаловать, Моргана Корнуэл ко двору своего сводного брата Артура Пендрагона!
-В…в каком это…- голос ее дрогнул, она выдала, наконец, свою растерянность. – ты не удивлен, что у тебя есть сестра?
-Нет, — честно откликнулся Артур, — я счастлив, что ты приехала до того, как я справил свадьбу с этой девушкой…
Артур обернулся к Гвиневре и подозвал ее:
-Любовь моя, позволь тебе представить… это моя сводная сестра – Моргана. Моргана – это Гвиневра, дочь герцога Кармелида. Гвиневра, я думаю, что Моргана станет для тебя хорошим другом.
-А? – это была часть плана Морганы – убедить Артура в том, что ее намерения полны любви к Гвиневре. – да, Гвиневра, я хочу представить тебе свою служанку Лею, которая теперь будет твоей служанкой, прими, в знак моей доброй воли…
Лея вернула себе невозмутимый вид и с поклоном приблизилась к Гвиневре:
-Позвольте мне служить вам, — она умела притворяться, и притворство давалось ей с удивительной легкостью.
-Лея? – Гвиневра просияла. Артур предоставил для нее служанок, плюс с нею были служанки из герцогства, но Лея была на них не похожа, в ней было что-то притягательно-лукавое, живое, гремучее. Гвиневра почувствовала, что ее жизнь изменится… — Добро пожаловать, я уверена, мы подружимся.
-Без сомнений! – никто не мог бы усомниться в искренности ее улыбки.
Моргана тем временем оправилась от шока и обратилась к Артуру:
-Эм…брат мой, а ты знал, что я есть на свете? Тебе Мерлин сказал?
-Разумеется, — Артур кивнул. – Он находит тебя идеальным членом моего Совета, и я хотел бы оставить это до поры, но, впрочем, почему бы и не сейчас? Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне, помогала управлять…
-Я знаю, — Артур доверительно понизил голос до шепота, чтобы слышала только Моргана, — ты злишься на меня и хочешь меня уничтожить, но дай мне шанс. Я верну твои земли. Дам тебе жизнь, которую ты заслуживаешь…
Моргана вырвала свою руку из руки Артура. Происходящее перестало устраивать ее очень давно, но сейчас творилось совершенно жуткое дело. Ее отговаривали от мести! От мести, что она вынашивала много лет! Мести, которой она и жила…
-Твой слуга? – Артур счел ее молчание за размышления и прервал их громким вопросом, глядя на Уриена.
-Я граф Уриен Мори, — процедил он. – Я сопровождаю леди Моргану…
-Да, по моей просьбе, — подтвердила фея, в глазах которой уже созрело что-то качественно новое.
-Мори, – с уважением кивнул Артур, — вам найдется место в моем замке и моем совете, почтеннейший граф. Ваша древняя кровь вызывает у меня восхищение, и я буду счастлив, назвать вас своим другом…
«Иди ты совей дружбой…» — подумал граф, но вслух ответил совершенно другое:
-Благодарю вас, ваше величество.
«И гори в аду, если ты еще раз сочтешь меня простым слугой!»
-Я хочу отпраздновать сегодня два замечательных события! – теперь Артур обращался ко двору, который не отличался уже такой почтительностью, как двор де Горр, в котором все обсуждения об окружении принца происходили без его на то участия. Здесь же, каждый смотрел на Моргану или Уриена, на Лею тоже поглядывали с интересом. Открыто перешептывались, а некоторые говорили даже в голос.
-Прибытие моей невесты Гвиневры, дочери Леодогана! – Артур указал на тоненькую девушку, которая мило покраснела и засмущалась от его слов, — и ее отца.
Отец – герцог Кармелид, гордо расправил плечи, как будто бы это была его заслуга в том, что он находится здесь.
-И прибытие моей сводной сестры!
Лицо сводной сестры такой восторг не разделяло, но Моргана держалась стойко, что при ее, сорванной, разрушенной нервной системе было подвигом.
-Я хочу, чтобы все веселились! Хочу, чтобы все пили и плясали!
Артур захлопал в ладоши, призывая всех участвовать в общем безумии.
-Может, домой поедем? – Лея оказалась рядом с Морганой, ей было не по себе.
-Лея! – Гвиневра торопилась к ней, — Моргана! Будем радоваться жизни.
-Иди, — жестко отозвалась Моргана и изобразила радость, при виде Гвиневры, ухитрившись прошептать на ухо служанке, — нет у меня дома. Отняли!
Лея испуганно взглянула на фею и вынужденно покорилась ей, но едва она приблизилась к Гвиневре, как тотчас раздался ее тихий смех.
-Плутовка, — без тени какой-либо насмешки прокомментировала Моргана.
Артур благородно подал ей руку:
-Дорогая сестра, позволь, я провожу тебя в наш пиршественный зал и мы начнем трапезу по случаю воссоединения нашей семьи!
Моргана попыталась было увернуться от руки сводного братца, но тот, судя по всему, принял ее жест за скромность, и сам вцепился в ее пальцы и потащил за собою, улыбаясь и приветствуя каждого из обитателей своего двора.
Моргана свободной рукой похлопала себя по карману и немного успокоилась, нащупав флакончики с зельями от Лилиан – во всяком случае, то, что Артур ее ждал, не говорит о том, что теперь она разоблачена. Напротив, если распорядиться верно, его ожиданием, обратить его в преимущество, можно извлечь еще больше выгоды!
Моргана знала уже, как уничтожит Мерлина, как отплатит ему. Нужно разрушить все, что он так любит, а для этого…
О, с каким все же наслаждением и жалостью она примет на себя облик юной Гвиневры и разделит ложе с Артуром. Все для того, чтобы смешать кровь, чтобы явить миру наследника и медленно растянуть казнь всем. Какая извращенная сладость будет ей наблюдать за тем, как Артур вместе с Мерлином бессильно мечется, глядя на то, как вырастает будущий убийца династии Пендрагонов. Они не посмеют поднять руку на ребенка…сам же Артур и не посмеет.
А ребенок вырастет, и Артур бессильно будет смотреть за его взрослением, понимая, что сам поспособствовал рождению своего же убийцы.
Но это будет потом… сначала нужно усыпить Гвиневру, потом сделать свой ход, а там…гори оно всё! К черту страх и да здравствует жертва. Ей испортили жизнь, все равно она уже не узнает нормального существования никогда, так хотя бы отомстит со вкусом, с удовольствием.