Моргана не стала заниматься тонкостью чувств и души просителя и подписала ему специальным указом разрешение на вырубку леса для строительства.

-К черту, — прошипела она, устало откидываясь на спинку престола, словно это был обыкновенный стул, когда управляющий с севера ушел.

-Еще пятеро сегодня, — добил Монтессори, хоть и он смотрел с жалостью.

Моргана мгновенно преобразилась, села ровно. Словно никакой усталости в теле ее не было, и кивнула:

-Пригласите следующего!

В перерывах она пробовала писать к Мелеаганту, не рассчитывая уже на успех. Писала и до Артура, но тот, либо был занят, либо не получал даже писем. А вот ланселот написал сам – коротко, по факту, но это был его собственный поступок:

«Моргана, мы на очень странной войне. Мелеагант не зверствует. Мы несем потери, но они малы. Артур в задумчивости. Мы живы. Кармелид пока тоже, но мы не теряем надежды. Пожалуйста, обними ЕЕ за меня»

-Ага, как же! – Моргана тотчас спрятала письмо в корсаж платья. – Мелеагант не зверствует – это ясно, задумчивый Артур – зрелище, которое я, к сожалению, пропускаю…

-Кармелид еще жив? – спросил Монтессори с надеждой.

-Жив, — Моргана кивнула, — но Ланселот не теряет надежды.

Выполнять его просьбу было и нужно, и нежелательно. Моргана не хотела приближаться к Гвиневре лишний раз, особенно обнимать ее – для Морганы объятие вообще всегда было едва ли

не высшей степенью доверия и привязанности, а обниматься с законной женой-изменницей своего сводного брата было выше ее сил.