-Тебя забыл спросить, — огрызнулся герцог, — и Моргану твою тоже!

-Моргана не моя, но у меня есть разрешение применить к вам силу от нее, — хихикнула Агата.

-Как же вы меня все… — Герцог прикрыл глаза. Почти пять минут прошли в тишине, Агата испытала прилив стыдливого чувства и жалости. Ей стало жаль избитого герцога, одинокого, без дочери у постели, которого совсем, ну вот совсем в целом мире, словно бы никто не любит. Еще и она – хороша милосердная сестра! – стоит и упражняется в острословии, а у него советы, а у него дела…

И война уже подбирается к воротам – так все говорят!

-Герцог, — неуверенно позвала Агата, — герцог Кармелид…

-Чего? – он недовольно приоткрыл глаз, глядя на неё.

-Простите меня, я всего лишь кормилица, — Агата понуро опустила голову, — я не должна так говорить с вами.

-Ты часть нашей семьи, — возразил Леодоган, — ты вырастила мою дочь, стала ей матерью… она ведь совсем одна. Ты опекаешь её – не извиняйся, скоро это станет…неважно.

Казалось, последнее слово он нашел с трудом.

-Почему? – Агата с удивление взглянула на него, — что… о чём вы?

-Война, Агата, война, — герцог снова прикрыл глаза, — я должен идти и биться за своего короля, за короля Артура, за свою дочь, королеву Гвиневру и за своего нерожденного ещё сына.

Сердце Агаты дрогнуло. Она всю жизнь полагала в герцоге труса, который избегает всяческой драки и любого боя, если может. Он участвовал в походах, возвращался легкораненым, занимал должность пересыльного, гонца, переговорщика… в бою, как говорили, был слаб. Так откуда же пришла его самоотверженность сейчас? Невдомек было бедной, простоватой Агате узнать, что даже Кармелиду давно уже стало ясно: Мелеагант не пожалеет, если победит, и договориться с ним не выйдет. Все, что остается – пасть в бою, а он знал свой уровень владения мечом и потому шел уже практически на сознательную смерть.