-Лея, обними Гвиневру от Ланселота, — выход нашелся мгновенно.
Служанка моргнула, но спорить не стала – кивнула и выполнила ее просьбу, шепотом что-то сказав Гвиневре на ухо. Гвиневра просияла, бросила благодарный взгляд на Моргану, ведь если он передает объятие, значит, он жив…
А Моргана очень вовремя умудрилась отвернуться в сторону, изучая очередной пакет с письмом, и не заметила взгляда королевы.
Для королевы это было утешение, настоящее событие, ведь лея была права – Марди теряла контроль. Непонятно, что она себе вообразила, но в отсутствии Кармелида, и при полной поддержке Агаты, которая заботилась теперь об этой женщине, Марди стала часто бывать в кругу придворных дам, где они, делая вид, что удивлены ее беременностью и не знают, кто отец, выспрашивали различные подробности. Марди же не только охотно рассказывала о том, что носит ребенка Кармелида, но и делилась разными историями. Так можно было услышать весьма интересные обрывки фраз:
-Ах, он меня так умолял! Он мне такие слова любви говорил, что мое сердце просто пропало! – такую фразу услышал Монтессори, проходя мимо с пакетом документов для Морганы.
-Ох, счастливица! – выдыхал кто-то.
Моргана же, возвращаясь с тем же Монтессори уже под вечер через зал Приема, услышала:
-Он сказал, что когда вернется, мы поженимся! – вещала Марди, когда ее обступили придворные, и она купалась в лучах их внимания и вздохах. Среди которых, впрочем. Не было ни одного искреннего – над нею откровенно потешались, ею игрались…женщинам нужно было себя чем-то занять всегда, а когда рядом не было мужчин их насмешки и шутки становились изощреннее.
