И Леди Озера уходит, оставляя Мерлина собираться. Мерлин не желает гневить короля, и планирует убраться прочь в самый короткий, из всех возможных, срок, но как же держит память! Как она, проклятая, держит!

Вот здесь, например, два десятка лет назад в кресле сидел король Утер и плакал, и трясся, как дитя, умоляя Мерлина совершить великий грех, а Мерлин…нет, он стоял не подле кресла, а вот здесь, возле очага, и сердце его разрывалось от сомнения, жалости и отвращения одновременно. До того вечера Мерлин даже не думал, что можно испытать такую гамму чувств за один только раз. Позже были и другие многоуровневые гаммы и драмы, разыгрывались настоящие трагедии и слезы лились здесь горькие…

И сейчас, кажется, Мерлин слышит голос прекрасной Герцогини Корнуэл, которую сгубила ее же красота.

-Как поступить мне, Мерлин? Я беременна… в моем чреве плод обмана.

Он и сейчас будто бы видит ее темные волосы, разбросанные по худым плечам, подергивающееся тело и все такие же прекрасные темно-зеленые глаза, которыми смотрит на него Моргана. Только вот… Герцогиня смотрела с добром, даже зная, что он виновник ее несчастий, она жалела его, а Моргана смотрит с ненавистью, даже когда он спасал ее. Она ненавидит. И золотой блеск от силуэта герцогини еще подрагивает пылью на том же кресле, где рыдал когда-то Утер, не видевшийся более со своей любовницей и даже не посетивший ее похороны.