а Моргана — помогать ей. содержать кабак на Тракте — дело неблагодарное, жуткое, отвратительное, опасное, но Гайя — бывшая пленница Рима, сбежавшая однажды сюда за поиском лучшей жизни никогда не жаловалась. У нее отваливались руки от тяжести подносов, глаза щипало от едкого дыма, а в ушах звенело от звона стекла и грохота, собиравшихся на Тракте мужчин, но она мужественно терпела и даже пыталась быть матерью для найденыша. Вечер принадлежал им двоим, поздний и редкий вечер, когда Гайя, хоть и засыпающая на ходу, еще могла держаться на ногах.

-И шептать заклинание на вересковый веночек, — продолжала Гайя, краем женского чутья догадывающаяся, что напрасно она пытается передать Моргане древние сказки, ни к чему ей! но продолжала, потому что Моргана нуждалась в голосе, который был с нею ласков. Пусть рассказывает при этом любой бред.

-И вересковый веночек крутить в нежных пальцах, повинуясь ветру, — продолжала Гайя, поглаживая прикорнувшую на ее плече Моргану по жестким темным волосам…

Моргана вздрогнула и очнулась. Ей показалось, что ее кто-то погладил наяву по волосам, но оглянувшись по сторонам, и обнаружив себя в своей же комнате, она поняла, что находится здесь одна.

-Ветер, — непонятно кому промолвила Моргана, заметив приоткрытое окно. Ей казалось, что она закрыла его, но, наверное, порыв утреннего рассветного ветра оказался сильнее слабой задвижки на витражном окне, а Моргана же, сбежавшая от утешений друида, внезапно устыдившаяся своей слабости, вбежавшая в свою комнату, как в последнее убежище, не заметила даже, что закрыла окно неплотно.