Ланселот болтал о пустяках, наслаждаясь медовухой — неожиданно очень вкусной и действительно ароматной. Она как будто бы…пропиталась солнечным блеском изнутри, забрала в себя вязкое тепло яблочного настоя и лишь слегка разбавилась какой-то экзотической приправой, в которых Ланселот не понимал, но был уверен, что Моргана, если надо, поймет…
-Интересно, кто же ее все-таки убил, — Моргана, как много лет назад, и, может быть даже, целую жизнь назад, облизнула пальцы. — Я про Октавию.
-Что? — еще мгновение назад она слушала про его тренировки, а тут, словно между делом (хотя, чего удивляться, она всегда мыслила в два-три направления сразу), перешла к убийству. — Не ты?
-Не ты, — хмыкнула она, — это была не я, не Мерлин, и, даже больше скажу, не Кармелид.
-Отку…-Ланселот замотал головою, понимая, что не хочет даже пытаться понять, насколько далеко простираются интриги Морганы. Раз она так спокойно может сказать за Кармелида.
-Вопрос «кто»? — Моргана отпила медовухи и кашлянула — напиток попал не в то горло, но она снова вернулась к своим мыслям. Ланселот понял, что она хочет поговорить об этом и покорился:
-Кому это было выгодно?
-Мне, Кармелиду, Мерлину, — усмехнулась Моргана. — Еще Гвиневре, но она недавно палец порезала и орала от вида крови больше, чем я от решений Артура. Мне Лея рассказала…
Почему-то смутилась Моргана и продолжила раздумывать. Дверь кабинета толкнули. Моргана взглянула на дверь, затем на Ланселота, он крикнул:
