-Разумеется, ко мне письмо! – обозлилась фея, у которой не сходились очередные цифры, а вдобавок этому несхождению, за спиной ее сидела Гвиневра, которая шумно вздыхала, перешептывалась с Леей об очередной проделке Марди, но стоило Моргане красноречиво взглянуть на нее, как королева тут же начинала смотреть со слезливой жалостью и просила:
-Морганочка, милая, я больше не буду тебе мешать!
-Будет, — не замедлил добавить Монтессори шепотом, тоже пытаясь разобраться, почему у него не сходятся цифры казны с цифрами, которые предоставил Кармелид.
-Мне ее жаль, — одними губами ответила Моргана и уже в голос спросила, — а ты не пробовала ставить Марди на место, королева? Ты же королева, да?
-Она заручилась поддержкой двора, ее полюбили все, а меня никто. – Гвиневра тихонько положила голову на плечо Леи, и девушка принялась гладить ее по светлым волосам.
-Давайте мы ее просто отравим, — предложил Монтессори, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться от вида, который приняла Моргана, артистично закатывая глаза.
-Ты что! – Гвиневра даже дернулась, — она же беременна! От моего отца! Это грех!
Моргана пришла в ярость. Цифры не складывались окончательно, а еще в памяти противно всплыл факт того, что Марди попыталась прийти к ней и просить вытравить плод из ее чрева, пока Моргана еще не отошла от смерти своего нерожденного ребенка, и она огрызнулась:
-Тогда не жалуйся! – и, сердито склонилась над расчетами, водя перепачканным в чернилах пальцем по строкам. – Да почему не сходится-то? Должно быть четыре сотни золотых к четырем сотням золотых, а выходит, что получил он четыре сотни…
