Кармелид попробует покуситься на власть, обидеть дочь или хотя бы недобро взглянуть на Ланселота. Хозяйкой земли оставалась Гвиневра, Леодоган клятвенно заверял совет и фею, что будет мирно-мирно жить, заберет Агату, и они будут просто…обитателями герцогства и уж точно никогда не полезут в дела молодой хозяйки и Ланселота.

-Я не буду больше тебя прощать, — пообещала фея, — узнаю, а я, мой друг, узнаю, приеду и повешу тебя за твое естество на воротах, понял?

-Зачем нам ссориться? – не моргнул глазом Кармелид, — привози моего сына, будь моей…то есть, почетной гостьей моей дочери, оговорился!

И сейчас Кармелид, проносясь мимо них в новую жизнь свою, уверенный в том, что есть у него еще шанс отыграть свои позиции, радостно крикнул:

-Будущий король скоро будет здесь, торопитесь!

А про себя сделал отметку, что эти двое говорят о чем-то…

-Я позабочусь о нем, — пообещал Монтессори, провожая герцога взглядом. – Но я хотел поговорить о другом. Я все думаю, кому была так важна смерть Артура?

-Саксонцам, — Уриен пожал плечами, ледяной червь скользнул внутри него, но он не выдал себя, — врагам…

-У него было много врагов, — признал Монтессори, — но ради власти его не пытались убить, он все равно решал не очень много. Убивать из мести? Уже ближе, но… кому важна так эта месть? Принцу? Он бы не убил Артура так. Он бы его низверг.

-Вы к чему-то ведете? – спросил Уриен, глядя прямо в глаза Монтессори.