А это даже не было пределом фантазии! Откуда расползались такие слухи было неясно, но все начиналось так:
-Мне рассказывали по секрету, только тихо, не говори никому, я только с тобою поделюсь, что…
Далее шла сама сплетня, которую тут же подхватывали и переносили в другой угол, приукрашивая на ходу. Или разговор мог начаться так:
-Однажды я видела (слышала, угадывала, подслушивала)…
И все странно верили в только что придуманное – так хорошо и здорово все объяснялось! Почему женщина попала в Совет? Почему она оказалась на первых ролях?
Но если в одной части замка царило оживление, то в другой – полный упадок. Гвиневра, наконец, дала волю слезам. Она поняла, какой участи избежала и теперь перед нею стояла другая страшная жизнь – жизнь без титула, земли…в позоре. Отец отрекся от нее, он, допустим, и простит, но – куда возвращаться? Кармелид растерял в долгах все свои земли!
И куда ей податься?
-Милая, милая, — утешал ее Ланселот, пока Лея судорожно паковала вещи Гвиневры – само собою, отправить все их следом за нею она не могла, но хоть что-то? Лея старалась не думать. Она не была сейчас работником, падал в усталости на скамью, начинала всхлипывать, а время – уходило. Подгоняло, и она снова страшно вскакивала, начинала метаться, пакуя, обвязывая, роняя…
Агаты не было. Она унеслась к Марди, и потому никто из троих не знал, что Кармелид арестован. Марди сделалось от шума дурно, и сейчас ее присутствие у беременной было, наверное, важнее – Лея опять же старалась не думать, лишь сильнее закусывала губу, сдерживая крик. Ничего, ничего…она сильная – она вытерпит. Она еще потерпит. А потом – упадет ничком в постель и будет рыдать, без остановки рыдать, наконец, поддаваясь слабости.
