-Это моя вина! – Гвиневра рыдала, как сумасшедшая, в ее голосе звучала истерика, — Ланселот не виноват. Я заслужила смерть. Я приму ее!
-Это моя вина, — упорствовал Ланселот, пытаясь оттолкнуть ее от опасной зоны, — она не при чём, она пала моей жертвой. Убейте меня, король!
-Может быть, убить вас обоих? – усмехнулся Артур мрачно и боль, которую он скрывал за маской ярости и безумства, проступила в его глазах. Он терял не только жену, он терял свою веру. Он терял не только рыцаря и своего друга – он терял преданность. Гавейн уже предал его. Теперь…Ланселот. Кажется, король не может рассчитывать на веру, преданность и любовь. Дружба проходит мимо короля, как и все человеческое, оставляя только смерть, боль, страх…страдание.
Их бы это устроило. Их обоих бы это устроило. Они даже как-то успокоились, услышав это предложение короля. И это совсем его подкосило. Они не цеплялись за жизнь. Без другого – этот мир им не нужен. И ничего в целом свете уже не могло этого изменить.
-Не надо. – Моргана обняла его за шею, словно бы вынырнув откуда-то из темноты, в которой было все существо Артура, — прошу… ты же не твой отец. Ты милосерден.
Артур оттолкнул её руки от себя – сейчас ему казалось, что она его душит, он решительно не позволил ей завладеть его телом и пошел прочь из покоев, из комнаты, не оглядываясь ни на кого.
-Всё…- выдохнул Монтессори, не глядя ни на кого, как и Артур. Ему не хотелось, чтобы все эти люди были смущены его обширным знанием ситуации.
