-Сейчас? — Моргана знакомо…слишком знакомо для Мерлина, улыбается. Так улыбалась герцогиня Корнуэл и по этой улыбке е увидел Утер Пендрагон. Ах, эта улыбка! Игра ли теней памяти? Наследие?
-Сейчас? — шепотом, сама не зная, чего боясь, переспрашивает Моргана, — Мерлин, нет никакого «сейчас»! есть то, что было. Есть то, что будет. Поздно уже думать о том, что могло бы все пойти иначе, если бы кто-то умел говорить «нет», или же говорить «да». Я часто думала, что на месте своей матери…как я бы поступила? Я пыталась представить, как надо любить своего мужа, чтобы не подумать, что отказываешь королю? Ты ставишь под удар семью, земли, себя… да, ты спасаешь любовь и верность, но… я бы так не смогла. Я из другого материала.
-И как бы поступила ты? — Мерлин смотрит на Моргану, но он не может узнать ее. Она и напоминает ему и герцогиню, и дикого зверька, которого напрасно пытаются сделать ручным, и кого-то еще, жуткого и неугаданного.
-Я бы спросила Утера, действительно ли он хочет этого? — Моргана вскидывает голову, смотрит на Мерлина с вызовом и Мерлин стыдливо отводит взор, — я бы пришла к нему, притворяясь покорной… и отравила бы!
-Не так легко отнять жизнь, — возражает Мерлин, — твоя мать была благочестивой женщиной, богобоязненной. Она чтила и птицу, и рыбу, и плакала, когда вяли розы в ее саду.
-Она была слаба, — Моргана поднимается из кресла, — я бы не посмела быть слабой. Слабость — это позор. Слабость — это смерть. Смерть для всех! Я не была рождена убийцей, Мерлин, но клянусь тебе: я резала глотки почище главарей Тракта!
