Она села – еще минуту назад грозная королева, а сейчас не более, чем растерянная девчонка, не нужная в целом свете никому, бессильно закрыла лицо руками.

-Поговори с ним сама1 всё же…ты королева! Поговори, милая…

И разговор стал роковым.

***

Артур даже удивился, увидев на пороге своих покоев Гвиневру – она в последнее время не заговаривала даже с ним лишний раз, без надобности, и весь двор уже понимал, что королева только таковой зовется, но если что надобно, лучше к Моргане – будет быстрее, благо, фею боялись, а потому не лезли к ней с лестью и просьбами.

Король минуту почти тупо смотрел на Гвиневру, пытаясь сообразить, что она здесь делает, но так и не придумал ничего лучше, чем просто спросить:

-Эм… Гвиневра?

-Мой король, я хочу поговорить с вами, с моим мужем! – её руки нервно цеплялись за ткань платья, она пыталась спрятаться от его взора, её щеки, помимо воли, полыхали, она вдруг подумала, что Артур прочтет в ее глазах, что она меньше получаса назад поцеловала в коридоре Ланселота, воспользовавшись тишиной и немотой стен. Вернее, она думала, что тишиной и немотой, и не могла знать, что Монтессори мрачно закатил глаза, успев увидеть их, но свернул в другой коридор.

-Да, говори, — Артур даже выпрямился, чтобы лучше ее видеть. Он был изумлен до крайности.

-Не надо войны! – Гвиневра не знала, какие слова ещё можно подобрать, какие слова ещё тут годятся, кроме отчаянного вопля.