-Вот… — с удовлетворением заметил Артур, пока Ланселот пытался привести Гвиневру в чувство, — все в сборе! Верно?
-Что происходит? – спросил Монтессори, которому надоело не понимать. Он догадывался, но хотел услышать это от короля.
-Моя жена предала меня, — тихим, свистящим шепотом ответил Артур, — мой друг предал меня! Ланселот усадил Гвиневру у стены так, что ее голова могла опираться на каменный выступ, и не моталась из стороны в сторону, и поднялся, сохраняя абсолютное хладнокровие:
-Ваше величество, я люблю вашу жену, это правда!
-Он бредит! – сразу сказала Моргана с пола, для которой потеря Гвиневры не была страшна, а вот потеря Ланселота…
-Благодарю вас, леди Моргана, но это ненужное заступничество, — губы Ланселота тронула едва заметная улыбка. – Мой король, я люблю вашу жену, как никогда никого не любил. Я сохранил все минуты с нею, все украденные у вас мгновения в памяти и теперь даже на самом страшном костре я буду спокоен. У меня были мгновения счастья с женщиной, которую я люблю. Я не знаю, кто вам сказал, но я благодарен, что вы теперь знаете, потому что есть вещи, которые я хочу сказать вам в лицо…
Артур смотрел на Ланселота с непроницаемостью, очень пугающей и завораживающей. Так мог бы выглядеть король…или безумец. Моргана глухо застонала, пытаясь сразу же придумать, как вывести Ланселота из-под удара, тюрьмы и смерти одновременно, куда бы его спрятать, отправить…
