-И что дальше? — Мерлин тоже поднимается и что-то невысказанное замирает в его неоконченном вопросе и в ее глазах. Словно бы возвращается золотая пыль. Словно бы время расступается полотном, обнажая знакомые черты, знакомую картину, но чужую! Странно чужую. Это и было, и не было — как будто бы две реальности сошлись сейчас перед взором Мерлина и он,
поражаясь собственной слепоте, восклицает вдруг, сбивая весь настрой их, возможно последнего, диалога:
-Как ты походишь на мать!
Ля Морганы это как пощечина и ледяное озеро одновременно. Она отшатывается, хватаясь пальцами за свое платье, словно за спасение. Она смотрит тьмой.
-Просто знай это, — Мерлин закрывает крышку своего сундука, и обращается к слугам, призывая их нести уже сундук на готовую повозку. Слуги выносят быстро его вещи, и Моргана успевает отойти. Мерлин делает шаг к дверям, и Моргана встает у него на пути.
-Скажи мне, — просит Моргана, и ищет слова, сминая, отчаянно, платье пальцами, — скажи мне…что-нибудь.
Мерлин целует ее в лоб — осторожно и быстро. Пока не истаяла золотая пыль прошлого. Затем он неловко хлопает ее по плечу и выходит за порог уже не своих покоев, оставляя Моргану Корнуэл в одиночестве.
***
-Стоп! — Мелеагант поднял руку, призывая де Шенье остановить свой доклад по деятельности испанца-кораблестроителя. Мелеагант увидел замершего на пороге Уриена и решил, что графу незачем знать тонкости его деяний, наверняка вести у него получше.
