Я  выглянул  из-за  борта  и  лееров  ограждения. И  в  темноте  перелез  на палубу, наклоняясь  к  ней. И  касаясь, даже  руками  практически  на четвереньках, пошел  тихо, стараясь  держать  равновесие  при  качке. Плохо это  удавалось, и  я  несколько  раз  даже  падал  то  на  задницу, то  вперед, но был  все  равно  не  замечен  ни  рулевым, ни  стоящим  с  ним  вахтенным.

  Здесь  была  длинная  в  районе  второй  мачты, иллюминаторная  над  палубой надстройка. Похожая  на  надстройку  нашей  Арабеллы, только  гораздо длиннее. С  большой  второй  мачтой  посередине. И  основными  парусами треугольной  формы. В  нейлоновых  канатах  со стальными  крепежами, как  и на  первой. Связанной  этими  тросами  друг  с  другом. И  идущими  на  носовой  волнорез  парусного  этого  судна. Где  были  такие  же, как  и  у Арабеллы  треугольные, только  большего  размера  кливера. Вся  в  длинных вытянутых  иллюминаторах  палубная  надстройка, указывала  на  расположение  внутренних  кают  в  трюме  яхты. И  я  увидел  вход  во внутренний  трюм  этой  яхты. Похожие, как  у  нас  на  Арабелле, тоже  из дерева  или  пластика, входные  в  трюм  двери. Они, тоже  отодвигались  в сторону. И  я  приблизился  к  ним. И, прислонившись  ухом, и  боком прислушался.

  Ничего  нельзя  было  понять  из-за  шума  воды  за  бортом  и  хлопанья громкого  больших  треугольных  парусов  на  двух  мачтах  Черного  аиста. Особенно  гремели  натянутые  его  троса, тоже  из  металлизированного нейлона, более, даже  толстого, чем  на  нашей  Арабелле. Гремели  все крепления. И  вся  прочая  оснастка  этого  ныряющего  в  волны  и  тянущего на  буксире  нашу  яхту  мореходного  и  быстроходного  парусно-винтового судна.