— Вот, черт! — я  схватился  за  больную  свою  со  щетиной  на  лице  и растрепанными  выгоревшими  на  солнце  волосами  голову — Черт! Черт! Но, как, же  так! — в  диком  неистовом  отчаянии  и  в  слезах, произнес  дрожащим голосом  уже  я — Как, же  так! Моя, девочка Джейн! Моя, любимая! Как  же  вы ее  не  могли  видеть  там! Она  была  рядом  со  мной!

— Ничего  не  понимаю — произнес  капитан  Смит, смотря  на  всех, пожимающих  на  его  вопрос  плечами, присутствующих, словно  ожидая  от них  иного  ответа.

 — Мы  прибыли  сюда  с  момента  поступления  сигнала  SOS!  с  вашего  сгоревшего  и  затонувшего  сухогруза — продолжил  он, уже  повернувшись  ко  мне — И  кроме  вас  в  воде  не  было уже  никого. Только  одни  вы. И  все.

— Может, с  ним  была  еще  женщина — кто-то  из  толпы  произнес — Может, она утонула. Он  ведь  пробыл  в океане  двенадцать  суток. А  за  такое время  вряд  ли  кто-то  кроме  него  смог  бы  выжить. Он  это  аномалия  какая-то. Чудесное  природное  явление. Или  спасение.

английски — На  пассажирском  судне?!

— Заткнитесь, вы  все, черт  вас  дери! — прокричал  я — Заткнитесь  со своими  дурацкими   доводами  о  моем  чудесном  спасении. Она  не  могла, вот  так, просто, взять  и  утонуть! — прокричал  я  всем, потупив, скрывая  свои  текущие  по лицу  слезы  свой  безутешный  от  горя  взор  в постель — Она  не  могла, просто  взять  и  утонуть! Она  отлично  плавала. И  была  в  гидрокостюме  акваланга. Как  и  я. И  я, ее  держал, крепко, прижав  к  себе. И  мы  были  все  время  вместе! Она  не  могла, просто  утонуть! Не  могла! Моя  Джейн! Любимая, моя  Джейн! — повторил  я, плача  себе  на  грудь. И  глотая  с  трудом  слюну  иссохшим  от  морской  соли  горлом.