Медленно  выдыхая  то, что  во  мне  осталось  от  последнего  вдоха  из поврежденных  баллонов, я  всплывал  в  полной  темноте. И, даже  не  мог определить, где  же  поверхность  воды. Но, при  самом  всплытии, торопиться было  нельзя. Иначе  мог  прийти  каюк. Могли  лопнуть  легкие  и  все  сосуды в  теле. Нужна  была  постепенная  адаптация  при  всплытии. Но, у  меня  не было  воздуха  в  легких  больше  моего  вдоха. И  само  глубинное  давление выдавливало  этот  глоток  воздуха  из  моих  легких. В  одной  маске  и  ластах налегке  я  шел  на  всплытие  со  стопятидесятиметровой  глубины, которое превращалось  постепенно  в  собственное  самоубийство.

                                             ***

  Я  стравливал  понемногу  изо  рта  воздух. В  полной  темноте, практически вслепую, лишь  подсвечивая  все  вокруг, и  вверх  фонариком, шел  крайне медленно  на  подъем. Где-то, вверху  уже  должна  была  показаться поверхность. Давление  воды  снижалось. Но, она  все  равно  давила  на  меня. И  выдавливала  последний  глоток  кислородно-гелиевой  смеси  из  моего  рта.

  Я  выплюнул  это  последнее, чтобы  не  лопнули  сосуды  в  моих  глазах, и рванул  вперед  к  поверхности. Она  должна  была  быть  уже  рядом.

  Вдруг, где-то, чуть  ниже  меня  блеснул  еще  один  подводный  фонарик. Где-то, совсем  уже  рядом  под  моими  ногами. Это  была  моя  малышка  Джейн.