— Прости! Прости, любимая! — помню, произносил  еле  слышно  я.

   Вся  спина  была  ее  в  крови, и  ранение  было  смертельным. Пуля  попала моей  Джейн  со  стороны  спины, где-то  рядом  с  сердцем. И  она, истекая  кровью, просто  умирала. Но, умирала, почему-то  долго. Что  это  было  такое, я  не  мог  тогда  знать  и  понять. И  со  мной  происходило, тоже, самое. Наша  кровь, сливаясь  в  длинные  ручьи  без  конца, текла  из  нас  по  лакированной  из  красного  дерева  палубе  Арабеллы, впитываясь  в  нее  и  только  частично  смываясь  в  сам  океан.

  Что  это  было, я  не знаю. С  кровью  уходила  и  жизнь. Но  уходила  очень медленно  и  крайне  долго  как  в  замедленном  до  предела  кино.

  Что-то  происходило  необычное  и  не  совсем  вероятное. И   со  мной  и  с моей  Джейн. И  даже  самой  яхтой  Арабеллой.

  Мы  должны  были  уже  погибнуть, но  что-то  тогда  нас  еще  держало. Держало  на  этом  свете. Что-то. Что-то  необъяснимое  и  подводило  к  решающему  финальному  концу.

— Ничего, любимый — вдруг  произнесла  еле  слышно  она  мне.

  Джейн  была  все  еще  в  сознании. Хоть  и  отключалась  время  от  времени,  как  и  я. И  казалось, это  будет  длиться  вечно  и  не  закончится  никогда.

  Было, как  сейчас  помню, такое  ощущение, хоть  это  все  можно  смело  назвать  бредовым  ощущением  будущего  покойника  утопленника, что  за  нами  кто-то  наблюдал  со  стороны  и  держал  на  этом  свете.