Надо  было  спешить, пока  не  случилось, чего-либо  непоправимого. Но, наверху  был  уже  день. Было  часов  двенадцать  на  уцелевших  часах  нашей главной  каюты. Надо  было  ждать  темноты  и  темного  вечера. Когда  часть тех  там  на  той, черной  парусной  быстроходной  посудине  расслабиться. И  возможно, уснет  у  себя  внутри  в  каютах  той  гангстерской  яхты. Останется вахта  на  ночь. И  вот, тогда, можно  будет  незамеченным  пробраться  на  нее. И  спасти  свою  Джейн, попутно  заминировать  вражескую  яхту. И  подорвать ее  при  побеге. На  все  нужно  будет  достаточно  времени. И  при  темноте нужно  будет  до  взрыва, как  можно  дальше  оторваться  от  противника,  уходя  в  океан.

  В  принципе  я  все  продумал  и  подготовил. Нужно  было  дождаться  только первой  темноты. И  я  все  думал  о  моей  Джейн. Я  сидел  в  ее  каюте  на  ее в углу  стоящей  постели, где  мы  первый  раз  занимались  любовью. И  потом, еще  много  раз. И  смотрел  на  разбитый  о  пол  ее  кассетный  магнитофон. Я держал  в  руках  разбитый  Джейн  магнитофон, и  ее  черное  брошенное  на постель  грабителями  то  вечернее  платье. Под  моими  ногами  валялись потоптанные  кованными  подошвами  армейских  ботинок  ее  роковые  кассеты  и  побитая  со  столика  возле  кровати  посуда. Тоже, самое, было  и  в каюте  Дэниела  и  в  моей каюте, равно  как  и  тех, которые  были, просто пустыми. Даже, там  все  перевернули  эти  гады, выломав  дверки  из  красного дерева  встроенных  шкафов  и  перевернув  даже  постели. Только  вот  в  каюте  Дэни, где  я  лежал  без  сознания  под  его  постелью, меня  уберег видно  сам  Господь  Бог. Или  моя  Джейн. В  ее  каюте  постель  стояла  на своем  месте. И, вот  это  платье  лежало  на  ней, как  и  моей  Джейн, черные на  высоком  каблуке  шпильке  на  полу  красивые  туфли.