— Ни за что, даже ради титула, — ответил Федор, — я, конечно, люблю князя, но меня просто вырвет, если увижу его в фате.

    —  Дураки, но возможно, поумнеете.

    —  Если поумнеем — поженимся. Да дорогой? – князь положил руку Федору на плечо.

    —  Все равно вырвет, — Федя скинул руку, — я настолько не поумнею, и столько не выпью. Все уехали? – спросил он Лелю.

    —  Да все. Можете начинать. Время пошло.

    —  Да мы уже начали, — князь достал из под стола початую бутылку «Курвазье».

  Леля подошла к дереву, потянулась и сорвала два плода. Вернулась к столу и протянула Федору и Ивану.

     — За неимением яблок, господа, — улыбнулась она. 

     — Не ешь, Ваня, козленочком станешь, — сказал Федор.

     — А не съем – козлом, — князь протянул руку и взял хурму.  

     — Где мой капучино, — потребовала Леля. Она уже сидела на табуретке сделанной отцом Владимиром напротив парней. Князь склонился к пакету, достал запечатанный бумажный стаканчик.

    — Вот, без сахара, с корицей.

     Леля взяла свой кофе, он немного остыл, но это ей нравилось. Она внимательно осмотрела друзей.

    — Мне матушка сказала, что вы сегодня «лучитесь». Не пойму. Не вижу ничего, — сказала она, — объяснитесь, господа, что это значит?

    — Какое небо чистое

      Без облаков совсем

     Давай возьмем «Лучистое»

     По рубль двадцать семь, — речитативно спел Федя.

    — «Лучистое» — это что? – спросил князь.