Он может быть и забавным, и жестоким. Вот давеча поприсутствовал в кошмарном сне Федора. Такие сны нередки с середины запоя. Причем особенность этих снов, что они ближе к галлюцинациям. То есть, ты пока не проснешься, не понимаешь, что это сон. Иногда и проснувшись, долго еще живешь видением, и даже когда поймешь, что то был сон, сильно легче не становится.
Федор брел по ночному Нью-Йорку. Он точно не знал, что это Нью-Йорк, но почему-то так думал, что это именно Нью-Йорк, окраина, типа Гарлема. Сначала за ним увязались собаки, злые с мелкими, частыми зубами. Они все время кидались к ногам и пытались укусить. Не доставали, но ногам все равно было больно и страшно. Потом в каком-то очень ржавом месте он встретил компанию футболистов с бейсбольными битами. Он пытался что-то дружески спросить, но они молчали, и он опять побежал, перепрыгивая через кучи мусора и ржавые, железные трубы. Уже две компании догоняли Федора по очереди, то собаки, то футболисты. Он смутно видел их силуэты и очень четко мелкие зубы, и большие биты. И его вот-вот должны были настигнуть либо зубы, либо биты, и он очень ясно понимал, что спастись невозможно, но продолжал бежать, в последний миг уклоняясь от укуса и удара. И вдруг забежал во дворик своего дома, прямо за гараж и присел на скамейку у столика. И только достал сигарету и хотел прикурить, как дверь гаража открылась и из нее, пятясь спиной, появился Чертушка. За собой он тащил пулемет «Максим», установленный на деревянной тележке, этакой мини-тачанке. Он установил тачанку стволом в сторону противоположного забора и крикнул: «К стенке, сволочи!» Из-за угла дома вышли два полицейских, Черный и Белый. Их руки были связаны за спиной шарфами футбольных фанатов. Белый сразу встал к стене, а Черный идти не хотел. Из-за угла появился тот самый здоровый футболист, и ударил Черного бейсбольной битой по голове. Черный упал, и футболист еще раз ударил его битой уже по ногам. Потом поднял его, поставил к забору рядом с Белым и ушел за угол. Чертушка громко передернул затвор и начал громко стрелять. Первое, о чем подумал Федор, что соседи сейчас вызовут полицию и их арестуют. Потом сообразил, что соседи почему-то выстрелов не слышат, и стал смотреть на обреченных полицейских. Пули кромсали их безостановочно, в стороны летели куски мяса и одежды, а они все не падали. «Ноги, ноги перебей!» − крикнул он Чертушке. Но черт в ноги попасть никак не мог. Тогда Федор подошел, отодвинул бесенка и начал стрелять сам. И вроде бы попадал, и даже увидел, как разлетелась коленная чашечка Белого, но они все не падали. И патроны не кончались, и копы не падали. И почему-то очень важно было их добить, надо было, чтобы они упали. А они не падали. Они превратились уже в месиво из мяса, костей, щепок забора и пуль, но все еще жили, и им вроде бы даже было не больно. И то, что они все еще жили, и им было не больно стервенило Федора до мерзости, раскалило пулемет и обожгло руки. А Чертушка стоял рядом и стрелял из огромного «Маузера» по шлемам футболистов, которые по одному появлялись из-за угла и разлетались как арбузы от каждого выстрела. А руки уже жгло до невозможности. Он поднял руки ладонями перед глазами, и стал на них дуть, и вдруг увидел между пальцев лицо Риты. Она опускала ему руки и что-то тихо шептала. Он слышал: «Что ты милый? Что ты? Успокойся, я здесь, спи, спи» и он уснул.
